Душегуб
Шрифт:
Вся это информация расстроила Дениса. Варенька, конечно, не понимала причин его удручённости. А Мария и вовсе ничего не поняла.
Но Соколов перешёл на насущные дела.
– А вот - легализоваться тут можно?
– Можно, конечно. Покупаешь жильё. Поступаешь на службу. Подаёшь заявление. Вносишь деньги в казну. И готово.
– И никто ничего не спрашивает?
– Денька, - удивлялась Бэт, - ты купил тут дом, ты устроился на работу, ты внёс в казну двести тысяч еденов, чего же тут спрашивать? Очевидно же, что ты порядочный человек.
– А куда тут
– К нам. В "Портал Систем Лимитед".
– А Варя с Машей?
– Варя, твоя жена, а Мария твоя мать. Воссоединение семьи - это святое.
– Для ускорения процесса, можно представить их как беженцев, - предложил Рыжов.
Денис удивился:
– Беженцев откуда?
– Знаешь, сейчас в странах, которые раньше составляли Россию, такое творится...
– Подсказала Бетти.
– Вот недавно я видела по "ящику" - на юге России полный беспредел, рабовладельческий строй. Что там есть у вас на Юге?
Рыжов перечислил:
– Осетия, Абхазия, Калмыкия... Нет?
– Нет, - помотала головой Бэт.
Денис добавил:
– Республика Ставрополье... Краснодарская республика...
– О! Краснодар! Точно! Пошли в интернет.
Да. Действительно. В Краснодаре творилось чёрти что. Там к власти пришли руководители глобального агрохолдинга, семья Тачевых. Они попытались практиковать крепостничество. Народ оттуда бежал тысячами. Дело дошло до Страсбургского суда. Были выявлены массовые нарушения прав человека. ООН пригрозил Тачевым разрывом торговых отношений. Те отчитались в устранении выявленных нарушений. Естественно "устранили" их только на бумаге... Короче - бардак.
Так и решили: Варю и Машу, якобы, вывезли из Краснодара в мешках с партией зерна. И потом, через Украину, доставили к мужу и сыну в Лихтенштейн. Обговорили подробно этот вопрос. Разработали легенду для каждого.
Сам Соколов, якобы, бежал от репрессий в сто шестнадцатом году. Доказательство репрессий - спина, исполосованная шрамами от плётки. Это вроде как следователи при допросе постарались. То, что он здесь совершил, якобы, правонарушение, это ещё как сказать. Начать разбирательство, потребовать компенсации. А потом пойти на "сделку с правосудием", - замять дело, в обмен на полное решении вопроса с гражданством.
Варя - его жена. После того, как Денис бежал из республики, её насильно выдали замуж за высокопоставленного чиновника. В Краснодаре в это время приняли институт полигамии, ограниченный имущественным цензом. Варенька стала третьей женой в небольшом гареме.
Маша работала в Тихорецком отделении агрохолдинга. Там вообще все на положении рабов. Она неграмотна. Впрочем, достаточно посмотреть на её руки. Если принять во внимание, что это руки сорокалетней женщины, то становится понятен весь ужас её положения. Решили добавить ей возраста. Тридцать четыре, это слишком мало, для того, чтобы быть матерью двадцатитрёхлетнего бугая.
Документов, естественно, ни у кого нет. Откуда?!
Кроме всего прочего, решили нанять адвоката, специалиста в вопросах законодательства. И у Бэт была такая подруга.
Потом подняли вопрос о жилье. Покопались в интернете, поискали дома на продажу. Нашли несколько вариантов.
Соседи
И, главное - как раз в этом месте, "вдали от цивилизации", иностранцам было разрешено приобретать недвижимость, без получения вида на жительство. Захолустье! Что с него возьмёшь.
Рыжов уже планировал:
– У них там большой гараж, на три машины. Туда можно поставить грузовой портал...
Бэт его одёргивала.
– Вовка, ну ты сильно-то не наглей, губу не раскатывай. Для портала построим специальное здание. Понял?
Владимир Васильевич согласился.
– Ну, что, - потёр он руки, - начнём с жилья?
– Надо сначала с Фредериком дело утрясти. А то ещё помрёт, не дай Бог.
– А что там за дело?
– поинтересовался Денис.
– Перемещение сознания. Как с Юргеном. Который сейчас Илия. Ну, ты понял...
– Проблемы?
– Надо найти донора. А я пока в растерянности.
– Хорошо. Я поищу.
В Лихтенштейне Денис знал всех заключённых сидевших рядом с ним. И все шестьдесят семь человек знали его. Сказать откровенно, отбывание срока наказания здесь, в тюрьме, рассчитанной на тридцать два человека, и которая вечно стояла на треть пустой, больше походило на курортно-санаторное лечение. Само заведение размещалось в старом замке. Чистенькие, одноместные камеры, похожие на дешёвые гостиничные номера, питание из близлежащего ресторана (начальство не хотело содержать столовую и повара) и полная свобода времяпровождения.
Пока он отсиживал свой "страшный" приговор, контингент сидельцев сменился два раза. Сидели в основном мелкие клерки за разные финансовые махинации, года по два, по полтора.
Все прекрасно знали, за что его осудили и относились с некоторой осторожностью, но и с восхищением. В одиночку, без оружия, покалечить одиннадцать спецназовцев, это кое о чём говорит.
Соколова, которому назначили "большой срок отбывания" в шесть лет, хотели перевести в одну из Швейцарских тюрем. Но Бэт похлопотала, заплатила, и Денис всю шестилетку провёл в "родном" государстве. Бэт привозила книги, и он интенсивно учил немецкий язык. Усиленно качался и оттачивал навыки рукопашника. Для тюремного персонала и их детей организовал курсы самообороны.
Пару раз в год его навещала Лодж и он, каждый раз, дарил ей букет роз из своего цветника.
Когда срок закончился и пришло время выходить в мир, тюрьма провожала его как героя.
Мда... Смешно...
Следовало выбрать из "уголовного", прости Господи, контингента, самого молодого, ну, и самого здорового донора. И Денис уже знал - кого и где нужно искать.
А параллельно утряс вопрос с жильём.
Соседи Рыжова, благочинная семья с двумя детьми, поначалу удивилась подобному предложению. Они попросили сутки "на подумать". Но, уже на следующее утро согласились, и за пару дней перебрались в новое жильё, ближе к столице, оставив всю мебель и крупную электротехнику.