Душехранитель

Шахов Василий

ЗА ТРИ ДНЯ…

Николай вошел в маленький компьютерный клуб и внимательно огляделся. Взрослых в помещении не было, только несколько мальчишек-подростков.

Гроссман вставил диск в дисковод, открыл. И замер.

Бухгалтерия «Саламандр», фамилии сотрудников, счета, еще кое-какие данные — ничего особенного. Конечно, подобная корпоративная информация считается секретной, и для фирмы ее обнародование не слишком желательно. Но не ради этого гонялись за диском «пешки» корпорации, «пешки» ее конкурентов и даже «фигуры» покрупнее. И отнюдь не ради этого «ферзь» «Саламандр» едва не устроил им, противникам, настоящий «Mate of the Queen Gate».

На диске была информация и другого рода. То, что нынче

зовется компроматом: данные о сношениях верхушки фирмы с международными террористами; о поставках оружия в «горячие» точки бывшего СССР — например, в Чечню; о тесных связях с наркомафией. Когда что-то похожее показывают в фильмах, это не вызывает особого удивления. Все давно привыкли к подобным кинематографическим фантазиям, пусть изначально и основанным на каких-то фактах или домыслах. Это стало банальным и никому не интересным. Но когда видишь перед собой реальные фамилии, когда осознаешь широкомасштабность всего этого… Когда среди имен коррупционеров встречаешь несколько знакомых, и понимаешь, что их носители — вполне, в общем-то, милые люди в жизни — косвенно виноваты в миллионах смертей… Это не просто страшно. Это чудовищно. А когда видишь цифры, которые обозначают лишь одно: денежный эквивалент пролитой крови этих миллионов… Когда нефть, переработанная в бензин и заправленная в автомобиль, ценится дороже жизни владельца этого автомобиля…

Николай почувствовал, что задыхается. Хотел попросить, чтобы не курили, но мальчишки и так не курили.

Гроссман выхватил диск и, рванув ворот рубашки, выскочил в коридор подышать. Его выворачивало. Он понял, что это лишь половина информации. Дисков было два. Два диска-близнеца. Начало (или продолжение?) у этого подонка, мимикрировавшего под телохранителя. И он в лепешку разобьется, дабы получить вторую половину. Тем более — теперь.

И отныне он уже не будет столь «великодушен». Отморозок понимает, что они обязательно ознакомятся с информацией. И с этого момента станут опасны. Ибо диски можно размножить до бесконечности, раскидать где угодно и шантажировать, шантажировать, шантажировать. Юридической ценности эта информация, разумеется, нести не будет. Ни один суд не примет ее к рассмотрению. Но если эти сведения, да хотя бы парочка, просочатся в прессу, в Интернет… Попадут к конкурентам, наконец… Так или иначе, полетит немало голов у деятелей корпорации и представителей сотрудничающих с нею структур. В их тайном (да уже не таком и тайном, на самом деле) криминальном мире начнется большая война… Которая затем имеет все шансы перейти и во всеобщую, глобальную. Реки начинаются с капель, революции — с искр, а войны… может быть, с таких вот дисков?

Николай с ужасом посмотрел на безобидную компьютерную, как он это называл, «примочку». Так, словно сейчас этот плоский серебристый «бублик» обратится в змею и убьет его. А ведь, если рассудить здраво, они — все трое — теперь уже просто ходячие трупы. И жить им осталось до тех пор, пока «ферзь» одной из сторон не разыщет их и не сотрет с лица земли. И ведь, в какой-то мере, он тоже работает на то, чтобы избежать большей катастрофы меньшей кровью. «Твоя боль — это не моя боль. Прости, чувак, не прими на свой счет! Ничего личного!» — так рассуждают андреи и иже с ними.

Господи, как же все завертелось, запуталось, заморочилось! Разум, интеллект, рассудок убивает человека с момента первого надкуса запретного яблока… Он не позволяет объединиться всем составляющим людской сущности в гармонии и стать Сознанием. Чистым Сознанием, помнящим самое себя в любой ипостаси. Владеющим своей жизнью, своей волей, своими чувствами… Словно на безумной картине Сальвадора Дали, человек сам рвет себя на части. И это вовсе не Уроборос — змей, пожирающий самое себя и возрождающий самое себя. Это — нечто обратное, противоположное. Разрушительное. Никакого воссоздания, только бесконечное дробление, рассоединение, раскол.

Молодой человек, пошатываясь, брел по улицам приморского Города-Героя. И не видел ничего вокруг. И не слышал

ничего вокруг.

У них два пути: размножить диск и разослать его во все концы света, а самим — бежать, бежать, бежать до бесконечности, пока не упадут; или отдать этот диск конкурентам «Саламандр», да хотя бы тем же самым Котовским «шестеркам», горстку которых вчера так лихо перестрелял «ферзь». Есть еще третий вариант: таскать диск с собой. Как чемодан без ручки, который и выкинуть жалко, и нести неудобно. Всё время в бегах и скитаниях, в страхе и напряжении.

Танец на углях. Пока танцуешь — живешь…

ДЕНЬ ПОСЛЕДНИЙ…

Все выходные Рушинский просидел за компьютером, пытаясь одолеть своего виртуального противника. На ошибку разработчиков эти препятствия не походили. Виктор Николаевич ради интереса прошел игру на «легком» уровне — без сучка и без задоринки. Но вот сложный вариант игры не поддавался.

Там, где другой на его месте уже давно бы плюнул, Рушинский упорно переигрывал и переигрывал. «Фреска» позволяла «сохраняться» лишь в определенных местах, а потому он за все время не продвинулся ни на шаг. Либо сам собиратель фрагментов камня, либо один из монстров неизменно появлялись перед персонажем Виктора Николаевича и с пронзительным воплем: «Ты послужишь деликатесом для червей!» — сносили ему голову быстрыми, почти незаметными движениями. Игра была яркой, живой, атмосферной, однако на сотом принудительном просмотре заставочного ролика «Ты послужишь деликатесом для червей!» (в русифицированной, конечно, версии) Рушинский взбесился. Мало того, что Тварь выпрыгивала отовсюду — даже сваливалась с потолка — так еще и на той скорости, которую она развивала при «сложном» прохождении, не было никакой возможности проделать сразу две операции: защититься самому и отрубить голову ей, как это получалось на простом уровне и как описывалось в «солюшене». А еще эти монстры, которые помогали Твари…

— Ты послужишь деликатесом для червей! — орало в наушниках у главы корпорации «Salamander in fire», а Стас и Костя со смехом поглядывали на бранившегося компаньона.

* * *

Николай увидел их первыми. В окно. Четыре иномарки, среди которых большим черным пятном выделялся треклятый «Ландкрузер» Серапионова. Это конец. Они еще далеко, но уйти не удастся. Гроссман знал.

— Шурка, это они.

Рената на мгновение застыла. Это была ситуация, в точности напоминавшая первый день их побега. Тогда почти те же самые слова сказала, выглянув в окно Сашиной квартиры, Дарья. «Это они»… С той лишь разницей, что все началось в Новосибирске. А закончится в Новороссийске…

Но теперь она уже сама принимала решения. Вихрем пронеслась по номеру, собирая необходимое, пока мужчины готовили оружие. Даже нашла в себе силы ровно и мрачно пошутить, проходя мимо Саши:

— На крышу не полезу!

Саша придержал рукой повязку и поднялся:

— Еще успеем и через двери…

Когда они выскочили из гостиницы, машины можно было различить уже и с земли.

— Коля — за руль!

Гроссман мгновенно подчинился. Саша затолкал Ренату на заднее сидение, хотел уже сесть рядом с Николаем, но взглянул в сторону преследователей. Нет, так — не успеть.

— Коля, гони! — с размаху захлопнул приоткрытую было дверцу и, выхватив из-за пояса оба пистолета, ринулся навстречу автоколонне.

«БМВ» сорвался с места. Рената даже не успела опомниться, как они с жутким визгом тормозов вывернули на соседнюю улицу.

И только тогда до нее дошло, что случилось. Она дико закричала, сорвала голос, зашептала просьбы и проклятья, терзая плечо мужа. Николай лишь сбрасывал ее руку и гнал, гнал, гнал…

Где-то там, далеко позади, еще слышалась стрельба, и стаи напуганных птиц кружили над городом.