Душеприказчик поневоле

Котляров Лев

Он протянул мне бумагу, и я быстро пробежался глазами по тексту. Затем глубоко вздохнул, собирая по всем уголкам души ошметки спокойствия, и тихо произнес:

— Тут сказано, не то, что подняли налог на три процента, — мой голос звучал глухо, — а то, что вы регулярно посылаете денег меньше. Я вот сейчас не понял, Василий Петрович, вы что, воруете?

Бабка Анфиса на секунду оторвалась от стряпни и с любопытством глянула на меня.

— Да как вы могли такое подумать, Виктор Викторович! — вскочил староста

и приложив руку к груди. — Да чтобы я?! И воровал?! Это оскорбительно.

— Вы уже неоднократно пытались мне морочить голову ворохом бумаг с цифрами. Думали, раз я малой, то дурак? Столько раз я ловил вас на лжи, что мое терпение кончилось. Предоставьте мне все бухгалтерские книги для подробного анализа. А затем я напишу графу очень подробное письмо.

— Так, я все в уме держу, — Василий Петрович пожал плечами и сделал шаг ко мне. — А вы правильно сказали, что малы еще. По документам я занимаю должность старосты, и только я могу заниматься финансами деревни.

Гнев поднялся изнутри практически мгновенно. Губы сами собой растянулись в широком оскале, а пальцы сжались в кулаки. Недобро глянув на него, я спросил:

— То есть вы сейчас, Василий Петрович, мне только что сказали, что за все деньги отвечаете только вы?

— Именно.

— И, соответственно, в случае внезапной проверки независимым финансовым экспертом, вы единственный, кто будет ответственен за всю Васильевку?

Староста часто заморгал, пытаясь понять, что именно я спросил. И когда понял, слегка опешил.

— Вы что, сейчас мне угрожаете? — сквозь зубы, спросил он.

— Задаю наводящие вопросы.

— Будет вам приказ и все документы, — выплюнул староста, развернулся на каблуках и вышел из дома.

А я стоял и пытался унять гнев, который жег мне горло.

— Так, его, Витюша, так, — тихо посмеивалась бабка. — Может, хоть за ум возьмется.

— Письмо все равно придется писать. Хотя я уже вижу ответ отца: «Виктор, это твои проблемы, разбирайтесь там сами, не до вас сейчас».

— С чего ты это так подумал?

— А как иначе? У него две маленькие дочери, заседания в советах, игра в бильярд с самыми властными людьми в городе, жена-красавица.

— Зря ты так. Вот напиши ему про магию, он сразу же найдет для тебя время.

— Нет, я точно знаю, что даже с такой магией я ему не нужен.

Я упал на диван и бездумно смотрел в стену. Злость уже куда-то подевалась, а в груди осталась только противная тяжесть. Мне ужасно не хотелось отправлять жалобу графу Васильеву. Пропасть, возникшая между нами за эти два года, стало настолько большой, что я уже не воспринимал его, как семью.

Круговерть мыслей настолько меня захватила, что в какой-то момент я понял, что начал проваливаться на Изнанку мира.

Глава 6

Первое,

что я увидел, были даже не черные скалы и алый туман. Нет. Это была она: ослепительно-белые волосы, здоровенный посох, развевающаяся мантия и невероятная злость в глазах.

— Опять ты?! — взревела она своим голосочком. — Не смей тут появляться, это моя территория!

— Позвольте узнать для начала ваше имя. Вижу вас второй раз, но, к сожалению, мы так и не были представлены друг другу, — от удивления я даже начал говорит, как меня учили в доме отца. — Меня зовут Виктор Викторович. А вас?

Мой вопрос и отсутствие всякой реакции на ее вспышку озадачили девчонку. Она начала открывать и закрывать рот, щеки ее покраснели, а пальцы на посохе, наоборот, стали белыми.

— Да как ты… вы… смеете?! — выпалила она, но уже без прежней ярости. — Мое имя вам ничего не скажет.

Она внимательно разглядывала меня, видимо, пытаясь понять, почему я говорю, как аристократ, а выгляжу, как бездомный бродяга.

— Позвольте тогда узнать, где я сейчас нахожусь и почему это место принадлежит вам?

— Ты чего… — беловолосая на мгновение запнулась, — вы! Вы чего мне лапшу на уши вешаете?! Это Изнанка мира! Совсем, что ли, того?

Она покрутила пальцем у виска.

— Увы, не имею ни малейшего желания украшать ваши ушные раковины мучными изделиями, — я уже начинал откровенно язвить, при этом стараясь не выдать истинных эмоций. — Не будете ли вы столь любезны, назвать мне ваше родовое имя, дабы я мог соблюсти правила этикета, принятые в обществе.

— Чего? Ты нормально говорить умеешь? — совсем обалдев от моих слов, спросила она.

— Говорю, зовут тебя, как? — я не смог сдержать улыбку.

— А сразу нельзя было так сказать?! — заверещала она, стукнув посохом о землю, и тут же нормально продолжила. — Мое имя Гретельда Аморе Балькадо Де Санталье Крайто Кель Мерро.

— Гре… что? — у меня аж брови взмыли от удивления. — Серьезно?

— Ты сам просил представиться, как тебя там… Виктор, — она пренебрежительно произнесла мое имя, явно обидевшись.

— Приношу свои искренние извинения за неподобающее обращение…

— Боги, заткнись! — крикнула она, прижав ладонь ко лбу. — Твои словечки меня на тот свет загонят. Чего пришел?

— Так как мне к вам обращаться? — злить ее было весело.

— Грета, — буркнула она. — Так чего ты пришел? Тебе прошлого раза было мало?

— Я пока не могу это контролировать.

— Новенький, что ли? — она вдруг расхохоталась. — Тогда слушай. Это моя территория. Здесь я работаю с дохляками. Ищи себе другое место для охоты.

— Я никоим разом не претендую на вашу территорию, уважаемая Грета. Но не могли бы вы сказать, что значит «работаете с дохляками»?