Душеприказчик поневоле
Шрифт:
— Вениамин, а как найти того, кого никогда не видел? — спросил я вслух, глядя на застывшую тень в углу.
— Вспомни, — в его голосе послышался смешок.
— Действительно, как я сам-то не догадался, — скривился я. — Но как это сделать, если у меня нет ни места, ни фразы последней, ни имени!
— Ты все время забываешь, что является частью сути Изнанки, — прошелестел Вениамин, собираясь в полупрозрачную фигуру. — Это всегда было с тобой.
— О чем ты говоришь? Как это всегда?
— Сам подумай. Неужели ты не замечал, что тебе легко удается сойтись с людьми?
— Возможно, — я почесал затылок и задумался. — Разве так не все умеют?
— Такое знание приходит только с опытом.
Я смотрел, как его темные завихрения снуют по комнатке, и думал. А ведь призрак прав. Нередко бывали случаи, когда я сразу понимал, когда староста мне врет, торговцы необоснованно завышали цену, или когда шпана задумывает обворовать соседские огороды.
— А почему сейчас это так не срабатывает?
— Раньше ты это делал неосознанно, а сейчас в твоей голове столько мыслей, что они не дают тебе действовать.
— Значит, нужно не думать, — угрюмо ответил я, прикрывая глаза.
Я сжимал в руках письмо Юрьевой и медленно вдыхал ароматы цветов из приоткрытого окна.
Постепенно на меня снизошло удивительное спокойствие. Звуки исчезали, проходила усталость, и даже нос перестал чесаться от обилия пыли.
Перед внутренним взором проступали черные скалы вперемешку с полосами с обоев, а вместо кровати я ощущал теплую землю Изнанки. И в то же время я все еще находился в гостевой комнате.
Мое сознание разделилось. В какой-то момент мне показалось, что я лечу под графитовым небом, и глазами ищу нужную душу. А их сотни! Тысячи! Едва заметные в алом тумане призрачные силуэты, которые поднимали головы, провожая меня взглядами.
И посреди всего это я вдруг остановился. Сердце бухнулось о ребра, закрутило живот, и по телу прошла легкая щекотка.
— Кажется, нашел, — пробормотал я.
— Так иди к ней, — привычно прошелестел Вениамин.
Переход на Изнанку прошел легче обычного, и вот я уже стоял между черными деревьями.
— Доброго времени, Вероника Павловна, — сказал я.
— Ни рубля я тебе, прошмандовка, не оставлю, так и знай! — рявкнула она и отшатнулась.
— Интересно. А расскажите подробнее.
Передо мной стояла пожилая женщина, которую старушкой и назвать-то нельзя было. Статная, в длинном платье, по старой моде с тугим корсетом и широким воротником. Как она в таком ходила вообще? Это же издевательство над телом!
— Говорю же! Ни рубля…
— Это, я как понимаю, вы это дочери сказали перед смертью?
— Дочери? — силуэт гневно затрепетал, размазывая в воздухе одежду. — Какой дочери?! Она умерла уже сколько лет назад, моя дорогая Лиза. Нет. Это я говорила внучке своей. Небось, уже все наследство промотала. Дура, девка. Выскочила замуж за непонятно кого, вот и до моих денег добралась.
— И что вас держит здесь, Вероника Павловна? — я не ошибся, история действительно была интересной.
— Как что?! Я охраняю свои сбережения от этой девки!
— А можно узнать имя этой, как вы выразились, девки?
— Светлана Михайловна Юрьевна, чтобы
Огневичка!
— И как вы охраняете? — полюбопытствовал я.
— Как?! Как и все! Глаза не смыкаю! Стою рядом с сундуком и никого не подпускаю!
«Вот так, видимо, и рождаются истории про вредных призраков», — с улыбкой подумал я.
— Могу сказать, что вы отлично с этим справляетесь! — уже вслух произнес я.
— А ты что, на переход меня решил отправить? Не бывать этому! Вечность проведу здесь, но мои сбережения никто не тронет!
— Постойте, а зачем вам это делать? Понимаю еще от Светланы их беречь, но почему бы не отдать в благотворительность? В сиротский приют или на восстановления юга после пожаров?
— Мои деньги, что хочу, то и делаю с ними.
— Расскажите мне всю историю? Уж очень интересно узнать причину вашего гнева.
— Слушай, коль захотел. Все старо, как мир. Вырастили девку в любви и заботе, баловали. А у нее только мужики на уме были. Ловили ее в объятиях одного, то на балконе другого. Того и гляди в подоле бы принесла, не стесняясь матери да слухов в обществе! Я долго это терпела, видят святые, долго. Но у всего есть предел. На одном из семейных ужинов это и случилось. Она, как всегда, опоздала, да и выглядела просто отвратительно! Юбка была короче всех приличий! Щиколотки были видны! Позорище! — Вероника Павловна на мгновение исчезла и появилась снова, пульсируя языками пламени. — Я хлопнула по столу и сказала, хватит! А она посмотрела на меня и заявила, что вышла замуж! Неслыханная дерзость. И за кого?! За какого-то дельца без роду и племени. Совсем стыд потеряла. Без одобрения родителей да в регистратуру побежала. На моей Лизонке лица не было. Супруг-то ее давно уже умер, лихорадка унесла.
— И что вы сделали?
— Что-что… Прокляла все свои деньги. От всей души.
— Так вы же огненная магичка, откуда сила на такое?
— Эх, видно, что ты совсем еще ребенок. Женщины они на многое способны, если этого захотят.
— А дальше что было?
— Померла я, — вздохнула Вероника Павловна. — Не выдержала позора. Как увидела этого Юрьева, сразу поняла этот пройдоха и все на ветер пустит. Как и Лизоньки моей. Она перешла совсем недавно.
— Елизавета вам про деньги и рассказала?
— Ой, дождешься от нее. У нее душа-то светлая. Буквально на мгновение я ее увидала, как она и ушла.
— Заглядывали к внучке-то? Или все только возле сундука появляетесь?
— Не так часто я появляюсь, как хотелось бы. Раз в год загляну только, — недовольно проворчала она.
— А если Светлана и без ваших денег сейчас богата и счастлива?
— Сказки мне не рассказывай! Много ты понимаешь. У меня до сих пор перед глазами тот ужин. Помню, рыбу подавали по новому рецепту, повар у нас просто изумительный! Я только кусочек успела попробовать, перед тем, как она сказала: «Вероника Павловна, матушка, мы с Витенькой поженились на той неделе». У меня аж дыхание перехватило, горло сжалось! Успела ей сказать, что она прошмандовка! Еще глазищами своими хлопала, дура!