Души в клочья
Шрифт:
— Вчера я обещала дикейскому принцу, что мы о нём позаботимся. Прилюдно. — Последнее она выделила особо. С нажимом. Будто за это её теперь как минимум линчуют.
— Да, а он отказался, если память мне не изменяет.
— Вот только нездоровится бедолаге. И если он, не приведи Пресветлые, испустит дух, пребывая моим гостем, моя репутация как правительницы будет испорчена. Понимаешь же, о чём я? — Женщина вопросительно подняла левую бровь и склонила голову, будто намекая на что-то.
— Говорите как есть, матушка. Я не посмею перечить.
До меня дошёл смысл её слов. Она собралась
— Надень вот это платье, — указала она на простые льняные одежды, которые мне уже протягивала её служанка. — Никто не должен понять, что ты его навещала. Обработай раны принца, смени повязки. Сделай так, чтобы он опустошил весь предложенный ему берит. Уверена, ты сможешь.
— Хорошо.
Несмотря на то что наряд был похож на те, что носили прачки, я выхватила его у девушки и скользнула за ширму. Тут же скинула то, что надела утром, и через пару минут была готова идти к Люцию.
— Вот это рвение! — удивилась свекровь. — Если и в вопросе рождения наследника ты будешь проявлять такое же, цены тебе не будет, дорогуша, — вставила-таки своё слово правительница. — Что ж, ступай. И смотри мне, не возвращайся, пока он не поправится. Сколько там этим менталистам надо? Пять камней? Десять?
— Не знаю, матушка. Но я вас поняла. Сделаю всё, как вы велели.
Я уже выходила из её приёмной, когда она окликнула меня и сказала:
— Филипп тоже не должен знать. Так что накинь на голову платок и иди шустрее.
Я закивала и чуть ли не бегом припустила по коридорам. На одном из поворотов столкнулась с Дуэйном, который меня не узнал и прошествовал мимо широкими шагами. Хвала Пресветлым! Раз он куда-то собрался, Люций должен быть один, а мне как раз это и нужно.
Стучать не стала, вместе с белым нарядом мне выдали ключи от двери, которые имелись у слуг. Вошла в покои и замерла у порога. Люций сидел в кресле в полном боевом облачении. Глаза закрыты, вид отрешённый. Сперва мне даже показалось, что диал спал, но это было не так.
Принц был истощён морально и физически. В одном месте на латах виднелись следы крови. Значит, раны не зажили. Конечно, с чего бы им затягиваться, если берит, полный магии, аккуратной кучкой лежал рядом.
— Кем бы ты ни был, можешь быть свободен.
Услышала я его голос.
— Мне не требуется помощь или сиделка.
Сердце сжалось от того, насколько слабым он сейчас выглядел. Никогда не видела его таким. Тот Люций, которого я знала, всегда был уверен в себе, оптимистичен и улыбчив. Сейчас же могло показаться, что у него как минимум отняли одну из душ или вырвали сердце и оставили в таком состоянии умирать.
Неужели всё это — последствия моего вчерашнего отказа?
«Но Дуэйн сказал, что, если я отпущу его брата, тот спокойно уедет и будет жить припеваючи. Забудет меня. Алмор-младший хотел для Люция лучшего, но разве то, что я вижу сейчас… можно назвать счастьем?»— думала я про себя, пристально разглядывая диала.
— Я же сказал, что… — Мой зеленоглазый принц закашлялся и сплюнул на платок, что держал в руке, несколько капель крови.
Я в
— Передайте лучше Его Величеству, что я не могу больше ждать. Мы поговорим, а затем я покину это место.
«И куда ты собрался, мой милый? В чертоги к Пресветлым? — размышляла я, а сама сделала решительный шаг вперед. — Ну уж нет. Я тебя туда не отпущу».
Глава 19. Больно, но хочу ещё
Люций
Я был готов, к чему угодно. Что она откажется ехать, обосновав это чувством долга, нежеланием позорить семью побегом от законного супруга, да чем угодно, но только не к тому, что услышал в итоге.
«Любит. Она его любит. Страдает, льёт слёзы, терпит унижения и всё равно испытывает к мужу то же чувство, что я питаю к ней столько лет. Мне ли не понять, каково это, когда хочешь забыть и не можешь. Прикладываешь все силы, лишь бы не думать о ней, занимаешь себя делами совета, другими женщинами, сражениями, в конце концов, но не выходит. Ничего не выходит! Все мысли только о ней. Я одержим. Болен. Нельзя было сюда приезжать. Это только лишний раз доказало мне самому, насколько я безнадёжен. Раз за разом терплю её отказы, но всё равно хочу быть рядом. Видеть её, слышать, дышать ею. Разве это нормально? Нет!» — думал я, пока Дуэйн безуспешно пытался заставить меня поглотить магию из предоставленного правителем берита.
Моя дарованная душа не желала этого делать. Я не желал. Неизлечимо больной идиот. От того, что тяготило моё сердце, убивало мои души, не было лекарства.
«Забудь, оставь всё в прошлом», — говорил мне брат.
Но его слова не имели для меня никакого значения. Только она. То, как уверенно она говорила о любви к Филиппу под давлением моей магии… стояло перед глазами, и я то и дело прокручивал у себя в голове эту сцену.
То, что я знал, каково это… любить вопреки, делало всё только хуже. Не мог я просто взять и забрать её отсюда силой. Моя голубоглазая грёза просто зачахла бы вдали от любимого. Кто я такой, чтобы решать за неё? Причинять ей боль в угоду своим желаниям? Как бы сильно я ни желал, чтобы она, наконец, заметила мои чувства, приняла их, ответила на них, это было лишь плодом моей воспаленной фантазии. Как и ночь, которая привиделась под воздействием зелья.
— Дуэйн, нам понадобится помощь. Отправь голубя, — попросил я брата. Да, это нужно сделать перед тем, как я отправлюсь к правителю, но главной причиной было то, что я не мог больше слушать его уговоров пополнить резерв.
— Хорошо, я быстро. Не забудь, как только переговоришь с Его Величеством, я тебя отсюда заберу, как бы ты ни упирался, — погрозил мне пальцем Алмор-младший и, наконец, оставил меня одного.
Я знал, что должен сделать. Что именно сказать и как повести себя на аудиенции у правителя, но собраться не получалось. Слабость была такая, что голова постоянно шла кругом. Проклятые ранения не желали затягиваться, а резерв был настолько близок к нулю, что я уже готовился попрощаться со своей дарованной душой. Вынудить её забрать магию из берита я не мог точно так же, как не мог заставить Дафну перестать любить Филиппа.