Души в клочья

Смелая Ника

— А теперь вопросы задавать буду я, — борясь с тошнотой, вызываемой мерзким запахом собственной палёной плоти, сказал я. — Сядь! — приказал я своей жертве.

Генерал тут же плюхнулся на колени, готовый вывернуть передо мной обе души наизнанку. И я задал ему всего два вопроса. На большее магии не хватило бы. Нужно было приберечь её для того, что я сделал после.

— Спасибо за информацию. — На этот раз уже я обвил его шею рукой и прислонился своим лбом к его. — Слушай меня. Внимательно слушай, потому что то, что я сейчас тебе скажу… станет для тебя правдой, в которую ты будешь свято верить до конца своих дней.

Высший

кивнул, а я надавил магией настолько, насколько позволял резерв. Мало кто знал о второй стороне моего дара. Использовать её я зарёкся ещё в юношестве, но получалось это у меня из рук вон плохо.

Это был уже третий раз, когда я менял убеждения другого. Второй был с ней, а о первом даже вспоминать не хотелось. Главный урок, вынесенный мной из прошлого, заключался в том, что, чем сильнее противник, тем труднее изменить его «правду» на мою.

Я говорил долго. Непозволительно долго для того, кто вот-вот мог отправиться к Пресветлым из-за магического истощения. Выкладывался по полной. Знал, для чего это нужно. Когда реальность поплыла перед глазами, слуха достиг громкий лязг металла.

Снаружи барака кто-то дрался на мечах. Крики и грохот стояли такие, будто на полк фракийцев напала-таки армия Ипервории.

Но отвлекаться было нельзя. В этот день я понял, что Пресветлые крайне мне благоволят. Да, я попал в плен, да, стерпел побои и пытки, но они привели ко мне того, кто был мне нужен. Не просто диала, руководящего полком, а высшего, из-за которого всё и началось. Того, кто способен прекратить конфликт, так хитро развязанный им же самим.

Уже многие годы правитель Фракии не интересовался политикой и передал всю полноту власти в руки своего лучшего друга — генерала Хардварда. Тот большего не хотел, помогал товарищу и купался в роскоши и славе. Вот только душам его не было покоя. На сердце лежал неподъёмный груз, который с каждым годом давил всё сильнее, мешая наслаждаться жизнью. Именно он и сподвиг его на то, чтобы ввязаться в эту авантюру с нападениями на границу.

Теперь у меня был очень весомый аргумент, который помог бы мне забрать любимую из Ипервории. А конфликт с Фракией? Его я уже разрешил.

— Надеюсь, мы друг друга поняли, генерал? — спросил я у диала, давя из последних сил магией.

Я истратил почти весь резерв. Раны, что успели зажить, открылись и теперь нещадно кровоточили. Болело всё, даже кости. Но нужно поставить точку. Успеть сделать это до того, как потеряю сознание.

— Да, мальчик мой. Я по гроб жизни тебе обязан и никогда больше не подниму на тебя руку. Приду на выручку по первому зову, будь уверен, — закивал высший, вставая с колен.

— Люций!

Услышал я отчаянный крик Дуэйна. Именно он устроил заварушку в лагере и теперь искал меня.

— Где ты? Отзовись!

И снова лязг металла, грохот и крики.

— Останови своих людей. Мой брат не враг вам, — хриплым несвоим голосом попросил я Хардварда.

Он вышел из барака, что-то выкрикнул, и стало тихо. Очень тихо.

«Мы перестарались, Люций. Я отдал всё, что было. И крови потеряли много, не могу остановить её…»

Как сквозь сон, услышал свою вторую душу. Уже заваливаясь на бок, увидел, как в барак ворвался Дуэйн. Перепачканный в крови, саже, но целый и невредимый. Это обрадовало

настолько, что я даже успел ему улыбнуться, перед тем как провалиться в темноту.

В себя пришёл рывком. Будто меня с того света резко выдернули и вернули в собственное тело. Болело всё, особенно рёбра в том месте, куда генерал всадил огненный меч.

— Твою ж, Люций! Я думал, ты уже не очнёшься. Живой?

Первым, что увидел, было обеспокоенное лицо брата, нависающего надо мной и тормошащего меня, словно куклу.

— Не тряси так, больно же. И пить хочется. Вода есть? Где мы вообще? — Я сделал над собой усилие и осмотрелся.

Я лежал в повозке, которую медленно тащила за собой кляча какого-то крестьянина, сидевшего рядом.

— Едем домой, подальше от этой проклятой страны. Здорово ты того генерала обработал. Он не только остановил своих солдат и показал, где ты, но и обещал не преследовать, выдал мне пару камней берита и помог уговорить этого смертного отвезти нас к границе с Дикеей. Во Фракию я ему тебя забрать не дал, а к этим снобам иперворийцам мы больше ни ногой. Не стоит женщина того, чтобы ты ради неё умер или и того хуже… второй души лишился…

— Стоять! — выкрикнул я что было сил, вынуждая тем самым Дуэйна замолчать, а возницу осадить кобылу. — Поворачивай обратно, — как можно твёрже и убедительнее велел я крестьянину. — А ты, — ткнул я брата пальцем в грудь, — не смей решать за меня.

Из-за накатившей тошноты снова повалился на повозку и застонал. Проклятье! Как же всё болело. Меня будто в руднике завалило валунами, а смерть забрать не пришла. Ощупал себя и понял, что это почти правда. Раны не затягивались, та, что беспокоила больше остальных, и подавно.

Но нужно отдать должное Дуэйну, позаботился он обо мне знатно. Обработал, перевязал. По себе знал, каково это, когда каждый порез заживает месяцами, вот и расстарался.

— Прости, брат. Я вспылил. Спасибо тебе за то, что цел, и за то, что пришёл за мной, несмотря на то что забрали меня прямо в лагерь к врагу. — Я подал руку младшему Алмору и улыбнулся краешками губ. На большее сил не было.

— А разве могло быть иначе?

— Нам нужно обратно. Мне нужно. Ты же понимаешь, что я не сдамся, пока не доведу дело до конца. Да, Фракия больше не нападёт, но то, ради чего я приехал… та, ради которой ввязался во всё это, возможно ждёт меня. И, если это так, я не хочу обмануть её надежд. Даже если это всего лишь самообман, и всё у неё хорошо. — Поняв, что провалялся без сознания не одни сутки, я не смог сдержать разочарования.

— Держи. — Дуэйн протянул мне пару камней берита. — Больше нет. Используй разумно, а то я еле разглядел в твоих глазах вторую душу.

Он был прав: я перегнул палку и чуть не лишился дарованной половины. Жадно поглотил запас магии, имевшийся в камнях, и направил всё на поддержание резерва. Регенерацией можно заняться и позднее. Когда увижу её и пойму, что с ней всё в порядке. Когда снова услышу её голос.

— Проклятье! Я болен, брат. Неизлечимо.

— Оно и видно. — Дуэйн указал на бинты, которые снова окрасились в красный.

— Я не об этом.

— Я понял, — вздохнул он обречённо. — Ладно. Как сможешь ехать верхом, дай знать. Найду нам пару коней. А то на этой повозке мы ещё неделю будем до столицы Ипервории добираться.