Два билета из декрета
Шрифт:
Старик, сидевший за спиной мужа, осторожно потянулся к волосам своей спутницы и поправил за ухо выбившийся из прически локон. Она коснулась пальцами его руки.
– Яна! – от резкого тона я вздрогнула, - это уже не смешно, прекращай. Мне не нравится, как ты себя ведешь.
Я виновато вытянула спину, будто школьница, застуканная за написанием шпаргалки. Стало стыдно, от того, как меня отчитал собственный муж. Он утвердительно кивнул головой и продолжил рассказ о…комбайнах?! Господи, но как мы до них добрались?! Я совершенно запуталась и
– Мне тоже не нравится, как ты себя ведешь, - неожиданно для самой себя перебила мужа.
Глаза Олега округлились, рот резко захлопнулся, как крышка у рояля, и сам он наконец замолчал.
***
– Что ты имеешь в виду, Яна? – в его недовольном тоне сквозила знакомая обида.
– Когда ты пригласил меня на свидание, я думала, мы хорошо проведем время.
– Именно этим мы и занимаемся последний час и… - он бросил взгляд на часы, - тринадцать минут.
– Нет, все это всемя я слушала твое выступление. А я хочу… Я устала от монологов, Олег, давай просто поговорим друг с другом.
– И о чем же? О Детях? – он медленно отпил вино и задержал бокал перед глазами, будто это была его броня.
– Не хочу о детях.
– Тогда о чем, позволь спросить? Мне кажется, я исчерпал все темы для обсуждения.
Я перевела взгляд на пожилую пару. Они смотрели друг на друга и молчали. И эта тишина была гораздо пронзительнее, гораздо мелодичнее, чем все те песни о любви из динамика. Даром, что на французском.
– Я хочу, - слова застряли где-то у меня в горле и не спешили на свободу, - я хочу поговорить, как давно у нас все сломалось. И сможем ли мы это починить обратно.
Олег задержал на мне остеклевший взгляд и медленно, на одном выдохе, произнес:
– Так. И судя по всему, мне нужно начать первому?
– Нет. – Я накрыла ладонью его беспокойные руки, - помолчи, пожалуйста. Сейчас тебе лучше послушать.
Вот так я и оказалась на шатком деревянном мосту, соединяющем два берега. Посередине болото, на мутной поверхности которого кувшинки. Если не вглядываться, то красиво. Но стоить занырнуть поглубже – смрад, слизь, мошкара. Я задержала дыхание, неуверенная, что когда-нибудь вообще выберусь из этой болотной жижи, и начала свой рассказ.
– Иногда я чувствую себя стеклом.
– От айфона?
– натянуто улыбнулся Олег.
– Не перебивай, - я покрутила в руках бокал с вином, сегодня мне не хотелось пить. Изжога казалась легкой забавой по сравнению с теми муками совести, которая тлела у меня внутри. Зная, что история получится долгой, я начала с самого начала. – Кажется, ты нуждаешься во мне, но как-то потребительски. Тебе нравится чистый дом, ты привык к домашней еде. Да, даже покупным пельменям, не надо улыбаться. В итоге их все равно варю я. Твои рубашки, их тоже не ты гладишь. Ты муж и отец, ты везде поступаешь правильно.
–
– Я не о том. Черт, о чем же я?
– по груди болезненно растекалось тепло, кажется, я не заметила, как выпила остатки вина.
– Ты перестал обращать на меня внимание.
– Потому что я занят.
– Ты всегда будешь занят, Олег. Ты всегда будешь работать, у нас всегда будут дети, какие-то долги, проблемы со здоровьем, кризисы. Только однажды мы оба проснемся, моргнем, пытаясь рассмотреть комнату через катаракту, и поймем, что жизнь прошла. И ничего не было.
– И к чему ты сейчас ведешь?
Я медленно сжала виски пальцами, пытаясь унять нарастающую мигрень. Стоило бы отрепетировать этот тяжелый, болезненный для нас разговор. Трудно понять, чего я хотела от Олега. Чтобы все было хорошо. Чтобы мы были вместе. Чтобы я, как и раньше, была…собой. Реальной живой женщиной, а не флешкой с набором функций.
– Я сама не понимаю, к чему веду, правда.
– Но ты стекло, верно? Не шкаф, не тумба, не антресоль, а именно стекло, - сарказм легко угадывался в голосе мужа. Это обижало. И злило.
– Да потому что ты замечаешь меня, только когда я грязная!!! Когда что-то не так. Но если у нас все в порядке, ты этого не видишь, я для тебя снова становлюсь прозрачной. Ты видишь не меня, а пятна… Иногда мне кажется, что ты меня не любишь, - я набрала в легкие воздух, чтобы на одном дыхании рассказать обо всех событиях последнего месяца, но тут Олег до боли сжал мне руку.
– У нас были непростые времена, - серьезно проговорил он.
– У нас и есть непростые времена, по крайней мере…
– Я надеялся, что ты не заметишь, - перебил меня муж. Свободной рукой он поднял бокал к губам и допил все до последней капли. Судя по всему, это была вторая бутылка, и я к ней даже не притронулась.
– Чего я не должна заметить?!
– Была одна женщина, - начал Олег и выдержал паузу, подбирая нужные слова.
Я выпрямилась. Постаралась сфокусировать взгляд на знакомом, изученном до каждой черточки лице мужа, но поняла, что его серые глаза, и блеклый пиджак старика, и скатерти, и бутылочное стекло, что все это слилось в невнятную мазню. Как на картине непризнанного импрессиониста.
– Какая женщина? – с усилием моргнула и уставилась на Олега. Картинка стала чуть четче, и это радовало. Взгляд мужа бегал по столу: от меня к пустому бокалу, видимо, он выпил слишком много для свидания, но смехотворно мало для признания. Какой забавный каламбур, жаль, что сейчас его никто не оценит.
– Стажерка…точнее стажер, не люблю феминитивы. А ты к ним как? – Он заметил что шутка не вызвала ответную реакцию и продолжил, - к нам в офис пришла девушка.
– Дальше.
– Да все как всегда. Меня приставили к ней куратором. Я прихожу домой – там ты, уставшая как макака из мультика. Я ухожу на работу – там она цветет и пахнет. У меня будто крылья за спиной выросли, понимаешь? Нет?