Два хвостатых террориста
Шрифт:
Молчание.
— Ты настолько… древний?
— Для моей расы это не возраст. Мы, как и драконы, конкретно тормозим в развитии, и поэтому живем очень долго. Если пересчитать на эльфийский мне где-то лет сто тридцать. А если на человеческий, то двадцать пять — двадцать восемь. Но это, конечно же, все примерно.
— Здорово! А я вот думаю, сколько мне жить-то? Сколько эльфы? Или еще и как драконы с демонами? Но в развитие-то я не торможу вроде…
— Это не суть важно. Главное другое, что останется, если от тебя отрезать
— Обе? — Я даже села. — Постой, речь же шла только о демонической!
Змей невесело усмехнулся.
— Либо все, либо ничего… Малыш, после ритуала в тебе останется только эльфийская часть. Возможно, даже магия частично уйдет.
— А хвост? Хвост останется? И рога?
— Внешность вряд ли претерпит изменения. Если только через пару сотен лет… Но там разберемся. Я боюсь, что ритуал будет для тебя слишком… тяжелым. Что его последствия ты психически не сможешь выдержать. Сломаешься. Может, сойдешь с ума.
Я пораженно замолчала.
Если так, то стоит ли вообще его проводить? Может быть лучше оставить все как есть?
Эти вопросы я и задала своему жениху.
Он ответил не задумываясь.
— К сожалению нельзя, малыш. Это сейчас она кажется безобидной и неопасной. Потом начнутся приступы агрессии, истерики, помутнение разума. Затем она подомнет твое "я" под себя полностью. А этого нельзя допустить.
— Лик… Давай об этом завтра? Не хочу сейчас думать что все так плохо…
— Конечно, моя маленькая, — он привлек меня поближе к себе. — Как скажешь. Только я все равно без тебя не могу. Да и не хочу. Когда ты убежала, я сначала надеялся — вдруг обойдется? А потом нашел кольцо… Ты не представляешь что я почувствовал, найдя его. Хотя тебе, наверное, было хуже, ты же считала себя преданной… Я очень не хочу, чтобы подобное повторилось. Сагвер давай договоримся — всегда, если ты чего-то не понимаешь, обижаешься или нечто подобное… Нужно просто поговорить. Спокойно сесть и поговорить. А не сбегать и сжигать мосты… Хорошо?
— Хорошо — дрожащим голосом ответила я. И много позже: — Я еще кое-что заметила…
— Что?
— Ты как-то странно смотришь на Морана. Почему?
Он отвернулся насколько это было возможно в узкой постели и кажется прикрыл глаза.
— Лик?.. — Позвала я и ткнулась в его плечо наслаждаясь знакомыми родным запахом.
Наконец он ответил по-прежнему, не смотря в мою сторону.
— Вы так долго пробыли вместе. Одни. Непонятно где и непонятно как… Когда ты о нем говоришь у тебя голос меняется. И там, на озере, он с такой яростью хотел на меня наброситься…
— Ты ревнуешь! — догадалась я. — Но это же глупо!
— Да? — едко переспросил Змей, и в темноте сверкнули его глаза. — Возможно. Только ты, как мне помнится, тоже очень хотела перетупить эту черту и… — он осекся.
Деревенея, я встала и подошла к маленькому окошку, за которым ничего не было видно кроме темноты.
— Прости, —
Я не ответила. А что сказать? Он имеет права на такие слова. В конце концов, это я, а не он, постоянно выставляю себя неудержимой истеричкой и просто вспыльчивой дурой. И я вот сейчас удивляюсь, как мне в голову не пришло провести ночь с оборотнем, чтобы отомстить Змею. Наверное, слишком занята была Ивом. И разборками со своей темной сущностью и жизнью вообще.
— Сагвер? — Он обнял меня за плечи, прижался весь, словно замерз, а я его единственный источник тепла.
Я откинула голову ему на плечо, показывая что, не злюсь.
— Ничего между мной и Мораном не было, — сказала тихо и прикрыла глаза.
Сначала тишина, а потом не менее тихое в ответ:
— Я знаю. И очень хочу верить. Но вот доверять не привык… Ты меня научишь?
— Научу, — я обернулась, обняв его за талию. — Обязательно, и всему что ты попросишь…
Это утро было необычным.
Потому, что под моим ухом мерно стучало сердце моего жениха.
Потому, что лежала я, прижавшись к такому огромному и теплому сосредоточению моей любви и нежности.
Потому, что я проснулась впервые раньше, чем он…
Солнце, пробивавшееся через маленькое окошко, освещало его лицо, подчеркивая резкие черты и шрамы. Ресницы, отбрасывающие длинные тени на щеки, не могли скрыть темных кругов под глазами. Снова не выспался, бедный. А все из-за кого? Угадайте с трех раз! Опять из-за моих самокопаний и бредовых мыслей. Не досуг же подумать, как ему было тяжело все это время.
Вставать я не стала. Не в последнюю очередь, потому что он так крепко прижимал меня к себе, что начни я ворочаться, сразу проснулся бы. Но мне и самой хотелось просто полежать. Просто смотреть на него спящего и не подозревающего о моих взглядах.
Змей не очень любит, когда ему смотрят не в глаза, а на лицо. Наверное из-за шрамов… Сейчас я могу делать это не раздражая его лишний раз. Чуть-чуть передвигаюсь повыше, чтобы достать губами до уха, часть которого отсутствовала. И задумываюсь: а откуда у него все эти шрамы?
Он как-то рассказал что следы на нем может оставить только оружие сделанное из особого металла, и его на Инвэе вроде бы не существует. Один раз я видела, как Змей неловко повернув руку, разрезал себе ладонь чуть не до кости. Я тогда испугалась, запаниковала, бросилась было за полотенцем — кровь остановить… А Лико, улыбнувшись, просто показал мне раненую руку. Плоть на месте разреза просто сошлась вместе, даже и следа не осталось. Это не было похоже на регенерацию, пусть даже и самую быструю. Попробуйте рассечь воду тем же ножом, она словно бы и не заметит. Так же и у Змея.