Два к одной или все прелести одиночества
Шрифт:
— Понимаю, милая. Но карты говорят как есть. Сомневается, переживает, но только ты в голове, — она достаёт ещё несколько карт и кладёт на стол. — Это второй твой валет… Это он уже с другой развлекается. А ты правильно вообще короля и валета соотнесла?
Женщина убирает карты в колоду, а колоду в бархатный мешочек. Сеанс окончен. Нужно идти, а сил встать некуда. В голове картинка той переписки, момент, когда Максим держит на руках красотку, поглаживая по бедру. Ошибается старушка.
— По виду короля не скажешь, что мы ошибаемся, — фыркает Эмма Робертовна. Откуда она знает, как… Слежу за её взглядом и вижу
— Спасибо за расклад, Эмма Робертовна.
— Не за что. Потом расскажешь права я или нет.
— Ты всегда права, Эммочка, — подхватывает подружка.
— Да, ни разу не ошиблась. Когда мы на невестку моего гадали, всё по фактам разложила…
Я недослушиваю и направляюсь навстречу Максиму.
Глава 20
— Привет. Ты что-то хотел? — подхожу к мужчине, пряча руки в карманы передника.
— Привет. Да, поговорить.
Я киваю, и мы отходим в сторону, садимся в нише на небольшой диванчик. Максим закрывает лицо руками. Растирает его, пытаясь собраться с силами. Сейчас вижу, на сколько он выглядит уставшим.
— Мама умерла.
Тихая, практически неслышная фраза, срывается с его губ раскатом грома. Я не могу найти слов. Когда? Почему я не знаю? Где была Ленка? Я сижу с открытым ртом и не знаю мчаться к заведующему или поддержать мужчину.
— Когда? Я же с утра её видела и…
— Я приехал. Лена проводила, сказала, что она прилегла. А она… Чёрт. Я ей подарок привёз. Хотел… — он горько усмехается.
Наклоняюсь и заключаю его в объятия. Он не отстраняется, а затем обнимает в ответ, уткнувшись носом мне в макушку.
— Насть… — поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. — Я… Я не знаю, что делать.
— Сейчас Аркадий Борисович вызовет скорую и участкового. Тело отправят в морг. На экспертизу. Так положено. Мы подготовим бумаги на выписку и преждевременное окончание договора. Ты можешь подождать здесь. Это недолго. Или я могу передать документы через Юлю с Егором. Мы сотрудничаем с ритуальной компанией. Они, скорее всего, приедут раньше врачей… Можешь обратиться к ним или выбрать другую фирму… Обычно стандартные услуги у них собраны в один пакет, и тебе даже не придётся ездить в морг за постановлением, но есть опции…
— Насть я… Ты не могла бы побыть со мной пока всё это… — он взмахивает рукой, а потом отрицательно мотает головой. — Прости, это не уместно было.
Впервые вижу его таким потерянным, нерешительным…
— Всё в порядке. Я буду рядом. Подскажу или помогу чем смогу, — глажу его по руке. Кажется, что он хочет что-то сказать, но нас прерывают.
— Максим, вас Аркадий Борисович просил подняться к нему в кабинет, — Леночка быстро спускается по ступенькам центральной лестницы с таким скорбным лицом, как будто умерла её любимая бабушка. Когда сотрудница замечает меня, её губы вытягиваются в тонкую ниточку, как у второй жены моего отца. Кстати, Леночка, как и она блондинки. Только сейчас отмечаю, что они чем-то даже похожи. — Юля, нужно подготовить выписку, карточку пациентки, ну и все остальные документы. Максим, пойдемте. Я вас провожу.
— Хорошо, Елена. Иду. Насть, я подожду тебя или напишу, как освобожусь, хорошо?
Я киваю и смотрю, как он уходит вверх по лестнице.
Остаток дня проносится в хлопотах. Информация о смерти Оболенцевой Елены Юрьевны практически мгновенно разлетелась по пансионату, укрыв всех его обитателей вуалью из скорби и грусти. Это не первая смерть от старости или инфаркта в наших стенах. Здесь все люди взрослые и понимают, что всех нас ждёт такой конец. Однако осадок из осознания, что твой друг, сосед или ты сам можешь стать следующим, оставляет свой отпечаток на сердце у каждого.
Максим ждёт меня в машине. По количеству бычков в пепельнице понимаю, что выкурил он почти всю пачку.
— Поговори со мной, пожалуйста, — просит он, когда машина выруливает на трассу. А я не знаю, что сказать. «Всё будет хорошо» явно не к месту.
— Я не знаю, что сказать, чтобы тебе было сейчас легче. Правда…
— У меня больше никого не осталось. Совсем.
— Мне жаль. Но однажды бы это всё равно случилось. Люди смертны. Когда умерла моя бабушка, я была очень напугана. Она была моим самым близким человеком. И я не представляла, как буду жить дальше, ведь я больше никому не была нужна кроме неё и потом мне нужно было ехать к маме, а я её видела два раза в год, а отчима вообще боялась и… Короче, жизнь не остановилась, но я поняла, что могу рассчитывать только на себя. И сейчас тебе кажется это ужасным быть одному. Но ты привыкнешь. Научишься быть см по себе. Твои друзья станут тебе семьёй. Юля и Егор, думаю, тебя поддержат. Потом ты женишься и у тебя будут свои дети, и ты не будешь один.
— Когда, умер отец я видел, как переживала мама. Она сдала тогда сильно. Постарела мгновенно. Но потом, до болезни, она научилась жить одна. А я всё думал, как так? Они же были вместе всю свою жизнь. Любили друг друга безумно. Они даже по-настоящему не ссорились никогда. Нет, головой я понимал, что она не может лечь в могилу следом. Жизнь продолжается. Но понять не мог, каково ей теперь жить без него. Как-то неправильно, странно, противоестественно это всё было для меня. А теперь… Я думаю, что ей было пиздец, как страшно. Но она не осталась совсем одна, у неё был я…
— А у тебя есть друзья и люди, которые поддержат. Ты тоже не один, — он усмехается и качает головой.
— Я так проебался… — он не успевает договорить, звонит смартфон.
Они с Егором решают какой-то рабочий вопрос. Не вслушиваюсь в их разговор. Думаю, что, может быть, Эмма Робертовна была права. Может быть, я действительно неправильно распределила карты валета и короля между двумя мужчинами, нагрянувшими в мою жизнь практически одновременно.
— Нет, я Настю везу домой, — звук моего имени вырывает меня из размышлений. — Не стоит, я в порядке. Скажи Юле, чтобы не переживала. Чего она там возмущается?
Слышу Юлькин голос на заднем плане. Вижу улыбку Максима. Он терпеливо слушает щебет моей подруги. Соглашается. Вешает трубку.
— Чего Юля удумала?
— Настаивает, чтобы я ночевал у них.
— Ну вот. Я же говорила, что ты не один, — пожимаю я плечами.
— Поедешь со мной к ним? За Бантиком заедем, — почему-то меня удивляет его вопрос. Не ожидала такого.
— Я не думаю, что это уместно. Зовут тебя, а припрусь я и ещё с собакой, — пытаюсь придумать поводы для отказа.