Два к одной или все прелести одиночества
Шрифт:
— Хо, хо, хо. С Новым годом! С Новым Счастьем тебя, Настенька! Через все прошёл преграды, снег меня запорошил, с праздником поздравить тебя я так спешил, — он театрально стряхивает с себя уже почти растаявший снег. А я еле сдерживаю улыбку. Это чертовски мило. — Я принёс тебе подарков гору. Но мешок у меня волшебный. Он подарки только за стишок вручает. Расскажи, Настенька, мне стихотворение. И отдам я тебе подарок.
— Какой?
— Самый хороший.
В голове, как назло, пусто. Макс сохраняет серьёзное выражение лица, а глаза смеются. Пытаюсь выиграть время. Поэтому беру «Дедушку»
— Ох порадовала дедушку! Ну, что получай свой подарок.
Он открывает мешок и вытягивает коробку с бантиком. Подарок небольшой, средней тяжести. Я тяну за ленточку и аккуратно развязываю бантик. Поглядывая за реакцией Дедушки. От предвкушения и волнения закусываю губу. Открываю крышку, и моё сердце пропускает удар. Я счастливо смотрю то на подарок, то на Макса, который с любопытством следит за моей реакцией. В коробке лежит белый фотоаппарат моментальной печати, несколько кассет к нему и записка «Для наших самых памятных моментов».
— Спасибо, — целую его в щёку. — Можно я попробую? Попробую сфотографировать нас?
— Конечно. Это же твой подарок. Тебе понравился?
— Да! Очень! Я всегда такой хотела. Но жадничала купить. Как ты угадал? — распаковываю фотоаппарат, заряжаю кассету с картриджами. Делаю снимок — кассета распечатана. Навожу камеру на Макса, но он протестует.
— Нет, красавица. Давай не так. — он тянет меня к себе. Я разворачиваю устройство. Сморю на наше отражение в крошечном зеркальце. Щелчок. С характерным жужжанием фотоаппарат выпускает карточку. Трясу её, зная, что от этого толка нет, но мне хочется так сделать. Макс не выпускает меня из своих рук, зарываясь носом мне в волосы. Картинка постепенно проявляется. И вот я вижу безумно счастливую девушку в объятиях Деда Мороза с весёлыми серыми глазами.
— Это чудесный подарок. Спасибо, — целую его в щёку. Макс сдвигает ватную бороду и целует меня в ответ. Но уже не в щёку, а в губы. Таю в его власти. Но стараюсь помнить про дистанцию. — Ты, наверное, совсем упарился. Раздевайся. Чай, кофе? Оливье?
— С удовольствием.
Пока он раздевается, моет руки, я иду в комнату за его подарком. Мы как раз сталкиваемся у ванны.
— Это тебе. С наступившим Новым годом!
Протягиваю ему большую коробку в красной обёртке, стараясь не сильно трясти ей. Макс заинтригованно смотрит на меня.
— Спасибо. Что там? — он берёт подарок и с детским любопытством трясёт у уха. Звук громыхания тысчи деталей конструктора даёт подсказку.
Максим улыбается и начинает разворачивать обёрточную бумагу. По его довольной улыбке понимаю, что угодила. Конструктор по известному тв сериалу. Небольшой, но атмосферный.
— Ты чудо! — Макс целует меня и разглядывает упаковку. — Ты понимаешь, что собирать его будем вместе?
— Посмотрим, — увиливаю от ответа, иду накрывать на стол.
В результате лечь спать мне удаётся только глубоко за полночь, когда я практически засыпаю на ходу и теряю нить разговора.
Глава 26
Просыпаюсь,
СТОП! А где будильник? Почему не сработал? Чёрт! Нужно же погулять с Бантиком! А где непосредственно сам четвероногий? Почему не разбудил? Подрываюсь на кровати и понимаю, что я одна не только в кровати, но и в комнате. Дверь закрыта. В квартире тихо.
Выбираюсь из комнаты и слышу, как Макс шебуршится в гостиной. Не спит. Дверь прикрыта неплотно. И я аккуратно вхожу в комнату, постучав о косяк. Картина умилительная. Максим собирает конструктор, сидя на полу, Бантик пристроился рядом и лениво поднимает глаза-бусинки на меня.
— Доброе утро.
— Доброе. Выспалась?
— Да. А почему не прозвенел будильник?
— Мы его выключили. Я подумал, что тебе надо отоспаться. А три-четыре часа сна после дежурства это такое себе, а не отдых.
— Спасибо за заботу, но мне нужно было гулять с собакой.
— Я с ним погулял, — Макс пожимает плечами, наконец-то откладывает детальки и встаёт. — Пойдём завтракать? Или точнее, обедать. Мы пока гуляли, булочек купили к чаю. Любишь булочки с корицей и яблоком или больше с вишней?
Он чмокает меня в щеку и подталкивает в сторону кухни. Я даже как-то теряюсь от происходящего. Поэтому безропотно подчиняюсь.
— Мне нужно умыться.
— Хорошо. Я поставлю чайник. Тебе кофе сварить? Я видел у тебя турку.
— Нет. Хочу чай. Там в пакетике, рядом с сахаром, сушёные апельсины. Кинь, пожалуйста, дольку в заварник.
Мы завтракаем молча. Булочки вкусные. Мохнатый предатель не слезает с коленей Максима. Уютно устроился, прижавшись к нему, и тихонечко попрошайничает.
— Какие планы на сегодня?
— Я же говорила тебе: день-тюлень. Не надо. Я сама помою, — забираю у него кружки и отправляю их в мойку.
— Я думал, ты шутишь.
— Почему?
— Не знаю. Неужели ты будешь весь день валяться на диване? На улице шикарная погода, можем…
— Нет. Не можем. Максим, ты не обижайся, мне приятна твоя забота. Правда. Но я хочу побыть дома. Просто лежать, смотреть фильмы, есть прошлогодний салат и, возможно, еду на доставке. Мне очень нужен этот день, чтобы подзарядиться. Я так отдыхаю. Я не хочу шевелиться, куда-то идти, о чём-то думать, с кем-то разговаривать. Я просто хочу лежать… Возможно, рядом с тобой. Если тебя устраивает такой план. Если нет… Прости, увидимся в другой день.
— Устраивает, — он подхватывает пёсика на руки и направляется ко мне. — Меня устраивает твой план, если на твоём диване есть место и для меня.
И мы лежим. Правда Макса хватает ненадолго, буквально на один фильм. Потом он начинает ёрзать, пытается растормошить меня, но я остаюсь непреступной. Он уходит на кухню и занимает себя готовкой. На ужин у нас картошка пюре и пожаренные котлеты. Потом мужчина возвращается к конструктору, а я продолжаю двигаться по своему намеченному плану.
— Настёна, а почему у тебя нет ёлки? — спрашивает Макс, когда готовая инсталляция стоит на журнальном столике.