Два колдующих дитя
Шрифт:
Надев на себя широкие белые штаны и длинную тунику, Ювэр подвязала волосы перед большим зеркалом. На совет она надевала еще и украшения, но сейчас юная королева собиралась на причал и оставила все побрякушки на столике. Она собралась в полной тишине, пока еще рассвет только касался неба, напевая песню себе под нос, а затем, собравшись с духом и улыбнувшись своему отражению, вышла из спальни. Ее встретили почти пустые коридоры, лишь Баро, прислонившись к стене, сидя дремал. Ювэр увидела на его лице испарину – он не снимал доспехи даже ночью, когда оставался у покоев королевы. Мужчина запрокинул голову, чуть приоткрыв
Ювэр услышала голоса служанок, поднимавшихся по лестнице и нарушивших столько прекрасный миг тишины и поняла, что сроко замок закипит.
Ладонь королевы легла на плечо мужчины и Баро вздрогнул. Он резко сжался, будто она причинила ему боль, доспехи громко звякнули, когда он отшатнулся от стены и встал.
– Прости, но ты уснул. – Ювэр испытала чувство стыда за потревоженный сон.
– Мне нет прощения, моя королева. – его голос был уверенный и бархатистый, хоть и слегка сонный.
– Ты можешь пойти и поспать в своей постели, а не мучиться здесь. Я собираюсь по делам, а после, когда вернусь в замок…
– Я должен беречь вас, моя королева! – перебил ее стражник и виновато опустил голову.
Ювэр лишь вздохнула, глядя как уверенно Баро подобрался, чтобы следовать за ней. Они спустились на первый этаж, кивнули работникам, приступившим к своим обязанностям, и вышли на свежий воздух.
Они прошли по утренним полупустым улицам, по влажной мостовой, где первые торговцы, такие же сонные, как стражник, следовавший за королевой, раскладывали свои товары на белоснежные скатерти прилавков. Встретив молодую девушку с корзиной, полной полевых цветов, улыбнулись, когда она, подавив зевок, слегка поклонилась королеве.
Корабли, приплывшие в самый большой порт Нового мира, стояли покачиваясь на волнах. Это место никогда не спало – матросы сновали, огибая друг друга и выставленный груз, в узких улочках с самого утра бегали детишки: кто-то с едой и напитками, продавая их втридорога, кто-то, встречая отца из дальнего плаванья, некоторые бегали от одного капитана к другому, передавая поручения. Портовые не кланялись королеве, лишь изредка кивали, погруженные в свои дела и для Ювэр это было глотком свежего воздуха. Поэтому она любила проводить здесь время – порт напоминал ей дом, в котором члены королевской семьи не были кем-то выдающимися.
Как только королева оказалась рядом с кораблем Терима, Баро отступил на шаг и уселся на бочку, стоящую в стороне, снял шлем, подставив лицо солнышку. Ювэр, увидев капитана, спускающегося с трапа, махнула ему рукой.
– Доброе утро, Терим! Как ваше путешествие? – Ювэр спрятала прадь волос, подхваченных ветром, за ухо.
– Моя королева! – он радушно расправил полные ручки и добродушно улыбнулся. – Я привез много алмазов с ваших родных мест, но, к сожалению, не доставил вам письма от сестры.
Его взгляд помрачнел. Ювэр грустно кивнула, но все же попыталась улыбнуться.
– Не беспокойтесь, капитан, главное, что ваша команда вернулась в целостности.
– Я привез кое-что получше! – он сделал шаг вбок – за его спиной стояла Элла.
Ювэр взвизгнула от радости и бросилась
Кто главный?
Нимир был свеж после дождя. Попугаи – огромные и разноцветные, перелетали с ветки на ветку, деревья плотно подступали к самому песку, оставляя для порта тонкую полоску земли, листья от пальм свободно лежали под ногами, пожелтевшие на ярком солнце. Еще когда корабль только причалил, Литта увидела странных людей. Они выглядывали из-за деревьев: мужчины – с голым торсом и набедренной повязкой, женщины – в плетеных тонких платьях из тех же пальмовых листьев и лиан.
Загорелые, красивые, они заставили Литту улыбнуться. Ступив на берег, она тут же сняла туфли и погрузила ноги в теплый песок, почувствовав себя почти как дома. Жители Нимира вышли из-за деревьев – они привыкли к гостям, но корабли бывали здесь редко, стараясь загрузить трюмы под завязку и не нарушать некую первобытность места. На этом острове были дни, когда подземные толчки разрушали хижины, а люди проваливались в расщелины в земле. Острову Нимир не повезло – он был рядом с Цве, где огромный вулкан выбрасывал лаву без устали и бушующее море в этих краях было безжалостным. Из-за таких потрясений, на острове было много гор, заселенных густой травой, но совершенно не пригодных для строительства домов, и все деревни были внизу, у их подножия.
Несмотря на это, сам остров был прекрасен, полон тепла и цветочного, сладкого запаха, спелых фруктов и звездных ночей. Местные выращивали для обмена с чужестранцами чай и табак, делали корзины из пальмовых ветвей и крепкую обувь, вели, в целом, тихий образ жизни.
Калеаб уселся под пальму и принялся наблюдать, как моряки пытались объясниться с местными не зная языка. Представители каждой из сторон яро жестикулировали, даже кричали, пытаясь донести смысл просьбы и плевались, когда натыкались на стену непонимания.
Литта прошла в сторону от порта, вглубь начинающегося леса. Дорога привела ее в большое поселение, где местные не обратили внимание на незнакомую девушку. Она видела диких зверей, запертых в огромных клетках из бамбука и туши, подвешенные к канату. Молодые девушки ловко разделывали добычу, складывая свежие шкуры отдельно от освежеванных туш. Литта увидела вырытую в земле узкую канаву, в которую стекала кровь с тушек и детей, плескавшихся в красной жиже, как в луже. Они разговаривали на своем языке, весело обливая друг друга остывшей кровью. Несколько стариков сидели на скамье у большого дома и когда девушка прошла мимо них, лениво подняли на нее глаза.
Дома были построены хаотично, сливаясь с деревьями и пышной листвой. Дороги можно было угадать по примятой листве и засохшим кровавым пятнам. Литта поднялась на небольшой холм и уставилась на остров. Красивый, зеленый, с маячившим водопадом вдали, он сильно контрастировал с Цве. Повернув голову левее, Литта увидело столб темного дыма, вырывающегося из вулкана на соседнем острове, и тяжело сглотнула. Она все больше сомневалась в их затее – сон не приносил отдыха, казалось, что усталость продолжает накапливаться день ото дня. Чем ближе они были к Цве, тем сильнее мать погружалась в себя и тем чаще девушка ловила на себе странные взгляды старика.