Два миллиона (сборник)
Шрифт:
Заводов, как и предрекал полковник, он нигде не выискал. Один из многочисленных кадровиков, к которым он обращался, посоветовал поехать в какой-нибудь подмосковный город.
– Возможно, там еще что-нибудь из промышленности осталось.
Пришлось выдвинуться в указанном направлении.
В электричке Ивану понравилось. Публика была разношерстная, но простая. Говорили все, в основном, народным языком, которому Гайкин отдавал предпочтение. От культурной речи столицы он порядком устал.
Ехать предстояло более часа и слесарь, чтобы как-то себя
– Редко в нынешнее время встретишь человека, который еще сохранил умение что-то делать руками.
Из краткой речи соседа Иван понял, что его хвалят.
– Да вот, мастерим понемногу, – засмущался он.
Первые слова попутчиками были сказаны, предстояло продолжить.
– А куда путь держите? – спросил мужчина.
– В Зареченск еду. На завод хочу устроиться.
– На трубопрокатный?
– Ага.
– Ну, это вы, милейший, опоздали. Пораньше надо было. Лет на пять.
– Как?! Уже все места заняты?
– Наоборот. Все свободны. Завод уже давно закрыли.
– Вот же… рисберма его забери! Ах ты, ритурнель их в душу! Как же можно заводы закрывать?! – Иван постеснялся использовать ненормативную лексику при интеллигентном мужчине.
– У вас, милейший, по-видимому, руки золотые. Может быть, вам нужно дело свое открыть? Вот, например, зажигалки ремонтировать.
– Не привык я так. Где будку нанять? Как оформить? Не знаю я ничего, меня обманывать будут.
– Тогда не знаю. Переквалифицироваться как-то надо…
В этот момент в вагон зашли два бомжа-инвалида. У одного болтался пустой рукав засаленного пиджака. Другой, подняв глаза к потолку, неуверенно шел, держась за плечо товарища.
– Подайте жертвам Чернобыля! Подайте калекам! – затянули нищие на удивление мощными голосами.
Подъехали к станции. Сосед Ивана попрощался и вышел.
Попрошайки подошли к Ивану.
– Подайте воинам-интернационалистам!
– Нету, мужики, не копейки. Сам вон зайцем еду. А тут еще и завод закрыли. Скоро с вами вместе побираться пойду.
– А что, нам люди нужны, – сказал «слепой» и вполне осмысленно посмотрел на слесаря.
– Здоровый он уж очень, – усомнился второй и засунул руку в пустой рукав пиджака.
– Нет, мужики, это я так, в шутку, – замялся Иван.
– А мы – серьезно. Если деваться некуда, давай к нам. Отвезем тебя к Михайловне, она людям не отказывает.
– А что за Михайловна?
– Старшая наша. Лариса Михайловна. Молодая она еще, но нам – как мать родная.
– Не знаю даже, мужики…
– Поехали, чего думать. Не пропадать же.
– Не жрал давно? – спросил «слепой».
– Сегодня еще не ел, – ответил Иван.
– Ну вот! Накормим тебя. На ночлег определим. А с утра с Михайловной поговоришь. Там и решишь.
– Я даже не знаю. Поехали, что ли…
Любовникова Лариса Михайловна
«Калеки» поначалу артачились. Но со временем привыкли и даже нашли много положительного в организованной постановке дела. Во-первых, маршруты согласовывались, и это позволяло шире охватывать территорию, при этом не пересекаясь. Во-вторых, вырабатывалась стратегия и тактика, обновлялись тексты и «увечья». А репертуар и в этом деле вещь наиважнейшая. Ну, а в-третьих, жить коллективом для людей оказавшихся на обочине жизни, было душевно и комфортно.
Вечером Иван в сопровождении своих новых товарищей прибыл в санаторий. Было уже поздно и они, наскоро поужинав, легли спать.
Утром слесарь предстал перед Ларисой Михайловной. Тридцатилетняя женщина находилась в той стадии красоты, когда она привлекает и шестнадцатилетних юнцов, и пятидесятилетних мужчин. То есть, в самом расцвете. Любовникова с интересом рассмотрела Гайкина и изрекла:
– Здоровый ты больно. Может быть, тебе лучше в бандиты податься?
– Я дрался редко. А сейчас все каратэ какое-то…
– Да, тебе и драться-то не надо. И говорить тоже необходимости нет. На тебя клиент посмотрит и сразу все, что положено, отдаст. Ладно, это я так, к слову. Сам откуда?
– С юга.
– А Москве-то как оказался?
– Тали у меня украли. Премии за это лишили. Думал, тут, в столице, правду найду.
Лариса Михайловна громко рассмеялась.
– Да… Давненько таких не видала!
Иван угрюмо молчал.
– Не обижайся. Теперь к делу. Беру тебя условно. Главное: не воровать, деньги, что собрал, не утаивать, не скандалить, не драться. Понятно?
– Чего ж тут не понять?
– Хорошо. Пойдешь на седьмой маршрут с Мироном. Это «слепой», который тебя привел. Просить будешь близко к своей теме, поскольку, как я поняла, парень ты без воображения. «Украли, мол, тали. Премии лишили, с работы выгнали, начальники – гады».
– С работы еще не выгнали. Я им телеграммы шлю.
– А ты говори! Для жалости добавляй: «Жена бросила, дети – в интернате». Хотя, не знаю, кто такому верзиле подаст? Может тебе глаз выбить или ногу сломать? Ха-ха-ха! Шучу! Иди в гримерку, она возле входа, скажи, чтобы шрам в пол лица сделали и хромать научили правильно. Давай, иди. Недельку поработаешь, а там посмотрим.
Дебютный выход у Ивана не удался. Люди с недоверием смотрели на мощного Гайкина и не торопились доставать кошельки.