Два мира. Том 1
Шрифт:
— Ой-ой-ой, — не удержавшись, проговорил Сасори, качая головой. — Огневиски с абсентом… Да как вы ещё живы после этого?
Сасори знал, что «зелёную фею» в замке держал для каких-то крайне важных магических нужд лично директор; для каких именно — это уже, как говорится, совершенно другой вопрос. Сам кукловод эту странную штуку пробовал всего один раз (и то лишь потому что проспорил Сириусу во время зимних каникул), но и этого впечатления ему хватило по горло.
— Ничего, моя печень тренированная, выдержала, — бодрясь, заявила Анко, однако тут же добавила: — Но больше я так над ней издеваться не буду.
— И не стоит,
Джонин лениво махнула рукой. Дверь учительской открылась, и вошла Долорес с несколькими тугими свитками под мышкой.
— Коллеги.
— Долорес, — чуть кивнул Сасори, в то время как Анко изображала из себя мёртвого сурка.
Странно, но пытаться завести разговор волшебница не стала. Подойдя к стенду объявлений, она взмахом палочки прикрепила к нему один из своих пергаментов, после чего, бросив на шиноби довольно-таки подозрительный взгляд, удалилась.
— Что там? — спросила Анко, приоткрывая один глаз.
Поверх спинки её кресла взглянув на стенд, Сасори вслух прочитал:
ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА
Любой учащийся, уличённый в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключён.
Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27.
Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.
— Так, срочно нужен «Придира», — сказала Анко, садясь и потягиваясь. — А то как это: его запретили, а я до сих пор не знаю, почему.
— Значит, уже полегчало? — язвительно осведомился Сасори.
— Конечно! — Анко вскочила на ноги и на пробу нанесла несколько ударов по воздуху. — Твоя чудо-микстурка и атмосфера противодействия режиму вернули меня к жизни.
Едва ударил колокол, возвещающий конец занятия, второкурсники со всей поспешностью, на которую были способны, ретировались из подземного кабинета, тихо кляня профессора Акасуну такими словами, которые, пожалуй, и в выпускном классе не все знали. Дело в том, что этот «ненормальный преподаватель» все два урока просто молча просидел за своим столом, не обращая никакого внимания на аудиторию, даже не потрудившись дать задание; сколько бы ребята его ни звали, зельевар их игнорировал, из чего школьники, естественно, заключили, что можно делать, что вздумается. Но в самом конце пары, когда до звонка оставалось несколько минут, профессор словно включился и объявил, что сейчас будет проверять, что они успели за урок. Пройдя по классу, обнаружив, что никто ровным счётом ничего не сделал (только одна девочка-зубрила написала из книжки конспект по теме, которую они должны были разбирать на занятии), профессор объявил, что его студенты — безответственные дети, неспособные, как видно, без указки ни на что. Но ладно бы он просто поиздевался — к этому все привыкли при общении со Снеггом, — так этот… восхитительный педагог сообщил ребятам самым дружелюбным тоном, что ждёт их в субботу полным составом на отработку. Именно это заставляло второкурсников теперь, поднимаясь из подземелий на обед, ругать преподавателя, оставшегося сидеть за своим рабочим столом, индифферентно глядя в пространство.
— Сасори-но-Данна, к вам можно? — спросил Дейдара, засунув голову в класс.
Кукловод посмотрел на него и сделал полное безразличия движение плечом. Сочтя это за «да», напарник скользнул в аудиторию и прикрыл за собой дверь.
— Что-то детишки на вас слишком сегодня ругаются, мм, — заметил он, подходя к столу.
— Это их проблемы, —
— Мне кажется, нам надо поговорить, да, — несколько неловко сказал Дейдара. — Но вы не отвечали по связи, вот я и пришёл.
— И о чём же ты хотел поговорить со мной?
— Данна, вы же и сами…
— О чём, Дейдара?
Напарник чуть отвёл глаза, собрался с силами, вновь посмотрел на Сасори; было странно и ново видеть его таким растерянным, почти смущённым.
— Я знаю, вы думаете, что я вас предал, раз помог Итачи выжить, хотя и обещал вам не вмешиваться. Просто Итачи мой друг… но вы — мой напарник, и я не хочу выбирать между вами, да…
Холодно дождавшись, когда сбивчивые объяснения парня окончательно сошли на нет, Сасори медленно поднялся, опёрся ладонями на разделявшую их столешницу, подался вперёд, приблизил лицо к лицу напарника.
— Тебе и не придётся.
«Он хочет быть наказанным, — понимал Сасори, заглядывая в глаза подрывника. — Он чувствует свою вину и вместе с тем полагает, что вот я его накажу — и всё станет как раньше. Ах, Дейдара, мой глупый, наивный напарник».
— Пошёл вон.
— Данна?.. — растерянно проговорил Дейдара.
— Прочь, — тихо, угрожающе прошипел Сасори. — И не попадайся мне на глаза.
Он ожидал, что напарник обидится, уйдёт, громко хлопнув дверью, — но тот остался стоять перед ним. Его смятение стремительно исчезало, и Дейдара недобро прищурился.
— Прочь, значит? — процедил он. — Хорошо, Сасори-но-Данна, прочь так прочь, мм. Я вас уважаю, как старшего товарища, но мне уже осточертело это ваше отношение ко мне, как к одной из своих марионеток, с которой можно делать что угодно, даже отшвырнуть, но потянешь за ниточки — и она вернётся. Наверное, я наивен, раз до сих пор питал надежду на то, что в вас осталось хоть что-то от человека, — с презрением произнеся, почти выплюнув эти слова, Дейдара круто развернулся на каблуках и с гордо поднятой головой покинул класс, а Сасори так и остался стоять, удивлённо глядя вслед напарнику, которого, как ему казалось, изучил уже от и до.
Следующие дни в школе царило напряжение пополам с возбуждением. В замке, казалось, не осталось ни одного человека, кто не прочёл бы запрещённого генеральным инспектором номера «Придиры», в котором содержалось интервью Гарри Поттера, повествующее о случившемся с парнем в прошлом июне и о возрождении Тёмного Лорда. Впрочем, несмотря на то, что Долорес без устали курсировала по замку, на выбор останавливая учеников и устраивая им обыски, никого поймать с нелегальной прессой она так и не смогла — студенты были куда умнее (или хитрее) её и успевали превратить страницы с интервью в выдержки из учебников или в чистые листы пергамента, снимая заклятия лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова.
Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать при студентах интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако между собой они только о нём и говорили (разумеется, когда Долорес не было поблизости).
— Как вы находите поступок мистера Поттера? — заговорщицки спросил у Сасори Филиус как-то вечером.
— Это было неожиданно, — отозвался он, отвечая больше на собственные мысли. На самом деле, Сасори было глубоко плевать на Гарри и его интервью; он и раньше особо не интересовался жизнью школы, а теперь и вовсе не имел намерения думать о подобной ерунде.