Два мира. Том 1

Lutea

«О нет, только не это! — мысленно воскликнула Анко. — Только Учихи тут не хватало!»

— Пр-р-ропусти! — вдруг прокаркал ворон. — Пр-р-ропусти! Пр-р-ропусти!

Анко удивлённо уставилась на птицу — и заметила, что глаза у неё серебристо-серые, похожие на осколки луны или звёзд.

— Ты слышал решение старейшины, — сказал товарищу Ронан, подходя к куноичи. — Мы должны отвести эту женщину к нему.

— Да будет так, — процедил Бейн и, сняв стрелу с тетивы, убрал лук за спину. — Следуй за нами, человек.

На сей

раз Анко подчинилась и без возражений пошла за Бейном и Ронаном, углубившимися в чащу. Остальные воины окружили её, пристально следя, а ворон, громко каркнув, взмыл вверх и вскоре исчез из вида.

Они шли около четверти часа, когда впереди замелькали огни. Не дойдя до них, провожатые резко свернули в сторону и провели Анко по окраине поселения к находившейся на другой его стороне поляне, освещённой лишь лунным светом, отражавшимся от зеркальной глади небольшого лесного озера. Каркнул ворон, и Анко, повернувшись на звук, увидела стоявшего среди деревьев старого кентавра; его тело и даже торс были черны, а волосы, длинная борода и хвост — седы. Глаза его, как и у сидевшего на его плече ворона, серебрились неземным светом звёзд.

— Идите, братья, — обратился старейшина к прочим кентаврам. — Я буду говорить с этой женщиной.

Воины почтительно склонились перед ним, а затем ушли.

— Ты знаешь правила, мудрец, — с уважением, но непреклонно сказал Бейн. — Я и Ронан останемся.

— Хорошо, — кивнул тот и перевёл взгляд на настороженно замершую на берегу озерца Анко. — Приблизься, дитя.

Делать было нечего, и она подошла; когда куноичи остановилась перед ним, старейшина наклонился, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Звёзды не лгали, — тихо произнёс он. — Это и в самом деле произошло.

— Что произошло? — спросила она.

— То, что было предсказано прапрадедом моего прапрадеда — величайшим из Лунооких, — ответил кентавр, отстраняясь; птица на его плече захлопала крыльями. — Мой посланник, — он указал на ворона, — видел мужчину, что был недавно в лесу с тобой — наследника того человека.

— Вы имеете в виду Мадару? Да, он потомок Рикудо Сеннина… то есть, Оцуцуки Хагоромо.

— Не просто потомок, — покачал головой старец. — Наследник. Один из четверых.

— Из четверых? — Анко подалась вперёд. — Это как-то связано с пророчеством?

— Старейшина, — предупреждающе проговорил стоявший чуть поодаль Бейн.

Луноокий на миг перевёл взгляд на него.

— Наши законы суровы, — сказал он Анко. — За разглашение тайн чужакам кентавр платит жизнью, кем бы он ни был. Но я всё равно скажу тебе, — он понизил голос и быстро зашептал: — Два листа, что сорвались с ветви, но вернулись к ней. Два листа, что пожухли, но ожили вновь…

Тихо тренькнула тетива лука — и стрела вонзилась в грудь старого кентавра. Он покачнулся, но не упал, только повернулся, закрывая Анко своим телом от вновь готовящегося стрелять Бейна.

— Два листа, — продолжал

шептать мудрец, — что есть солнце в ночи, и два, что ночь принесли… — он закашлялся. — Полный текст есть у магов в… — старец не успел закончить — наконечник стрелы вышел из его горла, забрызгав Анко горячей алой кровью.

— Братья! — зычно кричал Бейн. — Ко мне, братья!

Со стороны поселения уже слышался топот десятков копыт. Старый кентавр последним усилием толкнул от себя Анко, призывая бежать — и она побежала, а позади неё Луноокий осел на землю, а ворон закружил над ним, сумасшедше хлопая крыльями.

— Убить фамильяра! — словно бы издалека доносился до Митараши крик Бейна. — Догнать женщину!

И кентавры бросились за ней. Анко ускорилась, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, стараясь увеличить отрыв. Вскоре уже засвистели первые стрелы, но все они прошли мимо, а куноичи побежала только быстрее, подгоняемая бешено стучащим сердцем. О сражении не могло быть и речи — их много, а ей нельзя применять свои техники, иначе она рискует разжечь из неприязни кентавров к людям полноценную войну.

Где-то вдалеке пронзительно каркнул ворон — но тут же смолк, убитый, пронзённый стрелой, как и хозяин. «Не думай! — приказала себе Анко. — Не останавливайся! Беги, остальное неважно!»

По ноге что-то резко прошлось — наверное ветка, может, даже разодрала, — но Анко продолжила бежать, пока не оказалась на опушке метрах в ста от хижины Рубеуса. Там она, наконец, позволила себе остановиться и перевести дыхание. Свет в окнах не горел — видимо, лесничий ушёл в замок или, что вероятнее, в Хогсмид, пропустить кружку другую в «Трёх мётлах» или «Кабаньей голове».

«Быстрее к нашим, — думала Анко. — Нужно рассказать им…» Она сделала шаг — и чуть не зашипела. Боль пронзила её ногу от стопы до бедра; опустив взгляд, Анко обнаружила, что из голени торчит стрела.

— Попали-таки, скоты, — прошипела она. Ухватившись за оперённый конец, попробовала выдернуть стрелу, но тут же поморщилась от нового приступа боли и оставила попытки. — Ну зашибись, — проворчала она, обламывая древко и бросая его на землю.

Позади из-под полога леса донёсся тихий, почти неслышный стук копыт. Анко перенесла вес на здоровую ногу, выхватила кунай, спрятанный в рукаве пальто, готовясь защищаться. Но, обернувшись, увидела позади себя не кентавра с луком наперевес, а крупного фестрала.

— Тенебрус, — ксило усмехнулась Анко, узнав любимца Хагрида. — Напугал ты меня, дружище.

Крылатый конь заинтересованно склонил набок свою похожую на драконью голову, а затем подался вперёд, принюхиваясь.

— Что, вкусно пахнет? — проворчала Анко, понимая, что фестрала привлёк запах её крови. — Пойди полижи ещё, для полного счастья.

Пошевелив ушами, Тенебрус приблизился и в самом деле осторожно, не задевая стрелу, провёл шершавым языком по голени куноичи, слизывая кровь.