Два романа о любви (сборник)
Шрифт:
Джузеппе поднял глаза на учителя. Тот сказал без эмоций:
– А уже неплохо, неплохо. Ты почти молодец. Я доволен. Хорошо, вполне хорошо. Иди, Джузеппе, до завтра. Завтра приходи в десять, пораньше, до экскурсий. А послезавтра – ты помнишь? Ну хорошо, молодец, значит, в два часа дня. Иди, маме передай привет.
Мальчик ушел, и старик спустился за ним, чтобы закрыть входную дверь на задвижку. Да, грабители, черт подери!.. Когда он вернулся, Петр спросил:
– А у вас уже и экскурсии?
– Да, с некоторых пор у меня договор с экскурсионном бюро в Вероне. Если
– Благородно! – не удержался Петр, в ответ на что старик только покачал головой:
– Нет. Свои деньги я вложил в создание этого музея, в ремонт дома, приобретение экспонатов, портретов и другой живописи, инструмента, нотных сборников и прочего. Я не бедный человек, и крохи от туристов меня не интересуют. Их души – да, возрождение имени Сальери – да. Это мое Рисорджименто, il Risorgimento – возрождение, обновление. Поэтому, если честно, это всего лишь мой эгоизм, а не красивые слова об альтруизме, благородстве, благотворительности и прочем. Мой эгоизм – это культура и истина. Точнее, истина в культуре. Вы меня понимаете?
– Понимаю и завидую, потому что я другой.
– Какой?
– А! – отмахнулся Петр с улыбкой. – Сам не знаю вообще-то, но другой. А сегодня где ваши экскурсии, где любопытствующий народ? – перевел разговор на другую тему.
– Сегодня понедельник, а по понедельникам у меня музей закрыт. Всякие дела, занятия с учениками. Так что вы, синьор Пьетро, вполне вовремя. Шучу, я вам всегда рад!
– Спасибо. Значит, в музее Сальери сегодня, как у нас говорят, санитарный день. Ну, день санации. По-латыни sanatio – это оздоровление, лечение.
– Я знаю, – улыбнулся старик. – И если у нас сегодня лечение, то прошу ко мне, на кофе и прочее. А прочее – это что? Итальянский бренди! У меня есть «Лимен», уникальный итальянский бренди. Почему уникальный? Он на основе граппы и производится только в Италии. «Лимен» пьют с кофе-эспрессо. Пойдемте в лоджию, погода хорошая, посидим, будет бренди, будет эспрессо…
Прошли в лоджию, уселись. Всё, как в прошлый раз, только старик одет по-другому. То есть нормально одет, не в наряде Сальери. И это странно, потому что за последние два дня, когда Петр вспоминал о неожиданной встрече с ним, о его музее, об их разговорах, старик так и стоял перед глазами в своем театральном наряде, в парике с косичкой и синим бантом, в сюртуке со старинными пуговицами, с кружевными обшлагами. В общем, в наряде Сальери. А если учесть, что даже есть определенное сходство с прототипом на портрете, висевшем на лестнице, да и имя то же – Антонио, то, выходит, это почти двойник Сальери. Так он и отпечатался в сознании Петра. И вдруг – обычный старик, в вельветовом пиджаке, в свободной, явно современной рубахе,
Пока старик возился в кухоньке, Петр глядел на реку внизу, всю в бурунчиках, сверкающих под солнцем. Где-то сбоку пели невидимые птицы. Ни звуков машин, ни людских голосов. После шумной Вероны это место казалось каким-то почти нереальным. А еще клавесин, на котором мальчик с кудряшками играет Моцарта, портреты великих композиторов… М-да, если и реальность, то странная, будто не всамделишная.
Но вот и хозяин с подносом. На нем – бутылка, чашечки с кофе, сахарница, блюдо с нарезанным ломтиками сыром. Бутылка была оригинальной формы – пузатая и с низким зауженным горлышком.
– Да-да, – пояснил синьор Антонио, – бутылка с низкой талией, именно так. Такие – специально для граппы. Это бренди «Лимен», то есть лимонный, сорок два градуса. Выдержите? Ну и отлично. А вот сыр… Сорт – «грана падбно», от слова grana, что значит «зерно», и от Padano – от реки По. Твердый сорт, отличный, попробуйте. У него солоноватый, пикантный вкус с легким ореховым оттенком. Немного напоминает пармезан, но только немного. Вы разбираетесь в сырах? А в бренди? Опять нет? Синьор, как же вы живете?
– Как и многие в России – неинтересно, потому что предсказуемо, и так уже тысячу лет. Мы живем по часам, у которых нет стрелок.
– Как у Бергмана в «Земляничной поляне»?
– Если бы! Увы. Э, это скучная тема, если об истории России!
Старик сразу закивал:
– О, да, понимаю, извините… Тогда пейте «Лимен», кофе, пробуйте сыр. Ваше здоровье!..
Вскоре Петр сказал:
– Сказочно вкусно всё!
– А сыр?
– И сыр. А кофе! А «Лимен»! Можно еще?
– Сделайте одолжение!
Петр пригубил бренди и принялся за кофе и сыр. Синьор Антонио делал то же, причем, было заметно, с удовольствием. Судя по всему, он не только упертый сальерифил, учитель малоимущих талантливых подростков, богатенький благотворитель, но еще и эпикуреец.
– Так чем я обязан вашим повторным визитом ко мне? – вопросил он, проглотив ломтик сыра и сделав глоток кофе. – Я, правда, рад. Вам просто интересно или?..
– И интересно, и или, – рассмеялся Петр. – Видите ли, мне не давало покоя… ну, пока я шлялся по Вероне… э, то есть ходил, гулял, размышлял о том, дотронуться ли до бронзовой груди Джульетты… В общем, никак не мог вспомнить, что вы говорили о Милане, что-то помимо Дворца правосудия. Что-то про Ла Скала, кажется. А что?
Синьор Антонио наморщил лоб:
– Про миланский процесс, на котором вынесли оправдательный вердикт по делу Сальери?
– Нет, это вы рассказали. Что-то про театр, про Ла Скала.
– А… Ну… Ну хорошо, давайте я буду рассказывать, а вы, если повторюсь, перебьете. Вы пейте и ешьте, а я буду говорить. Значит, так, Ла Скала… Здание театра построено по проекту архитектора Джузеппе Пьермарини в 1776–1778 годах на месте церкви Санта-Мария делла Скала, откуда и произошло название театра. А Беатриче Скала…