Двадцать один день
Шрифт:
– Ничего, кроме того, что дурик тошнится от таблеток, – соврал Тайга. Рассказывать, что Химуро нарыл про автокатастрофу, и про этого чёртова копа-баскетболиста было явно рановато. – А тебе? – задал он ответный вопрос.
– Таблетки и правда не простые. Феназепам – сильнейший транквилизатор, который угнетает нервную систему. И Куроко явно не нужны такие сильные успокаивающие средства в его состоянии, – проговорил Касамацу.
Кагами нахмурился. Пока этот конспиратор не сказал ему ровным счётом ничего, чего он бы не слышал, к примеру, от
– И когда Кисэ понял, что дело тёмное, – продолжил Касамацу, – его выгнали, пригрозив повесить на него кражу медицинских препаратов.
– Ни фига себе! – присвистнул Кагами. – Это ж так и до тюряги недалеко.
– Именно. А за попытку снова повидаться с Куроко он получил два сломанных ребра, отбитые почки, сотрясение мозга и три недели в реанимации, – закончил собеседник, внимательно глядя на Кагами.
– Тогда совсем не понимаю, какого лешего вы сюда припёрлись, – не моргнув глазом ответил тот. – Откуда ты знаешь, что я не накостыляю вам обоим? Или не напишу заявление в полицию, что вы домогаетесь до моего припадочного в особо извращённой форме?
– Не надо меня недооценивать, Кагами-кун, – прищурившись, усмехнулся Касамацу. – Я знаю о тебе достаточно, чтобы понять, что ты впутался в это дело случайно.
Кагами неловко поёрзал на скамейке, было неприятно сознавать, что в его жизни могут совершенно незаметно и безнаказанно копаться абсолютно посторонние люди, и хорошо, если у них при этом нет дурных намерений.
– Прости, не хотел причинить неудобства, – добавил Касамацу, верно разгадав настороженность Тайги. – Если бы не особые обстоятельства, не стал бы лезть в твоё досье в Пожарной академии.
– Хочешь сказать, что кому-то очень надо, чтобы дурик оставался дуриком? – спросил Кагами, желая показать, что тема исчерпана, и вернуться к основному предмету разговора.
– Именно так, – кивнул Касамацу. – И «аргументы» у этих ребят довольно убедительные. Ты понимаешь, во что ввязываешься?
– Не пойму, ты меня запугиваешь? Или чего? – почесал затылок Тайга. – Давай начистоту, мне эти твои шпионские игры надоели!
– Я не запугиваю. Я предупреждаю, – нахмурился Касамацу. – Не рассказать тебе, чем чревато сотрудничество с нами, было бы нечестно.
– Ишь, какой благородный! – фыркнул Кагами, окинув собеседника недоверчивым взглядом.
– На самом деле, нам очень нужна твоя помощь. Нам нужен свой человек рядом с Куроко. Кисэ хочет вытащить его из психушки и доказать дееспособность, – продолжил тот. – Он об этом только и трещит…
– Вожжа твоему Кисэ под хвост попала, – поставил диагноз Тайга. – Слушай, а тебе-то какое вообще дело до всего этого? Ты ему кто? Сват? Брат? – хохотнул он.
– Да нет. В школе мы с ним вместе учились, – вздохнул Касамацу. – В баскетбол играли в одной команде.
– Ого! – обрадовался Кагами. – Я тоже играю! Тяжёлый форвард.
– Разыгрывающий защитник, – усмехнулся Касамацу. – И капитан. И у меня, чёрт возьми, чувство долга перед моими придурками. За ними если не следить, они таких дров умудряются
– Понимаю, – неожиданно почувствовал родственную душу Тайга. – Есть у меня один такой приятель. К нему всякие аферисты и козлы так и липнут, а он как уши развесит – и через два месяца безумной любви он без гроша у меня в квартире плачется мне в жилетку. Эх… – махнул он рукой, покачав головой. – Нам бы такого капитана, как ты, а то Хьюга только и знает орать.
Около минуты они молчали, опустив головы.
– Слушай, у нас прогулка заканчивается. – Кагами посмотрел на часы. – Если не по расписанию, это чудо ж мне скандал закатит. У меня вообще-то тоже есть кое-какая информация. Точнее, не у меня, а у этого моего приятеля. Он журналист. И дурик мой его почему-то заинтересовал. Там какая-то тёмная история со смертью его родителей.
– Вот как? – заинтересованно посмотрел на него Касамацу, поднимаясь. – Ну, я тоже всех подробностей тебе не рассказал. Давайте пересечёмся вечером? Ты во сколько заканчиваешь?
– В десять отбой, – отозвался Кагами. – Только…
– Лучше встретимся в другом районе, – предложил Касамацу. – Не хочу, чтобы Кисэ лишний раз лицом здесь светил, – пояснил он. – Недалеко от станции Ниппори есть местечко, там делают неплохую лапшу.
– Замётано! – согласился Тайга, поправляя на плече рюкзак. – Мне ехать туда час, наверное.
– Тогда в одиннадцать, – кивнул Касамацу, накинув капюшон и сделав Кисэ знак, что пора уходить.
***
Лапшичная с исключительно поэтическим названием «Благоухающая хризантема» располагалась на одной из узеньких улочек Аракавы и предлагала широкий ассортимент приготовленных по тщательно передаваемым из поколения в поколение семейным рецептам рамена, собы и удона. Кисэ и Касамацу встретили здесь, как родных, поскольку хозяйкой места была девяностошестилетняя прабабушка одного из их общих друзей по старшей школе. Уютно расположившись на мягких подушках за традиционным низким столиком в отдельной нише, юноши сделали заказ, после чего одетая в расшитую хризантемами юкату официантка опустила норэн из плотной бамбуковой ткани, скрывая уважаемых посетителей от посторонних глаз.
– Какое интересное место, – вежливо начал разговор Химуро, поскольку Кагами окончательно разморило после тяжёлого дня и вечернего марафона через парк, и он отчаянно жмурился, пытаясь не заснуть.
– Кобори-сан держит эту забегаловку уже больше пятидесяти лет, – с улыбкой пояснил Кисэ. – А до этого её отец держал передвижную установку для приготовления собы. Она однажды рассказывала мне, как помогала ему…
– Чёрт возьми, Кисэ, перестань тарахтеть! – осадил Касамацу. – Мы дело пришли обсуждать, а ты про лапшу.