Двадцать восемь дней
Шрифт:
— Семья Баттлеров обо мне позаботится.
Девушка обняла мать за плечи.
— Не волнуйся.
— А вдруг что-нибудь случится?
— Не случится, — твердо стояла на своем Мэри. — А ты не волнуйся: мысли материальны!
Женщина потерла предплечье — нервный жест.
— Уговорила, заноза, — она ухмыльнулась. — Вот, это твоя последняя футболка.
— О, мне так приятно, спасибо, — Мэри грустно улыбнулась, понимая, что долго теперь не увидит маму. — И спасибо, что помогла собрать вещи.
Они еще немного посидели, обсуждая скорую поездку. После завершения хлопот с чемоданом женщины направились в кухню, чтобы пропустить
— Что ж… Завтра в восемь самолет.
Мать Мэри что-то пробубнила, кивая в знак согласия.
— Я должна выспаться.
Эллен выдавила вымученную улыбку и поцеловала дочь в лоб.
— Иди, радость моя.
— Спокойной ночи, — Адденс поцеловала маму в ответ.
Девушка направилась в спальню, предварительно приняв душ. После чего свет в одном окошке их небольшого дома погас.
***
В пять часов утра Мэри проснулась от надоедливого звонка будильника, который напоминал оркестр из бешеных ос и рожающих тюленей. Сквозь пелену бежевых занавесок пробивались слабые лучи солнечного света, но для только что открытых глаз свет был просто ослепляющим. Девушка встала с кровати и, медленно перебирая босыми ногами, добралась до зеркала. Её темно-коричневые волосы прямыми локонами спадали по плечам. Отекшие глаза, глазные яблоки, пересеченные тонкой сеткой ярко выраженных кровеносных сосудов, и мешки — всё, что она могла увидеть в своем отражении. Выглядела она, мягко говоря, ужасно. Мэри так же медлительно поплелась на кухню, подошла к столу и, чуть не споткнувшись, уселась на стул. Она быстро заварила себе крепкий кофе не без помощи кофеварки, съела круассан, купленный накануне вечером в ближайшей пекарне, и направилась обратно в свою комнату, чтобы одеться.
Она открыла шкаф, в котором почти не осталось вещей. Где-то на дне валялись мешки с зимней одеждой. На вешалках висели: теплая кофта, спортивные штаны, футболка. Как раз то, что она приготовила вчера для поездки, чтобы с утра не ломать голову над тем, что надеть. Кеды Toms, в поисках которых Мэри перевернула весь дом вверх дном около недели назад, теперь аккуратно лежали перед дверью в спальню. Она быстро оделась, собрала сумку для ручной клади, бросив в нее все самые необходимые предметы для долгого перелета, и вызвала такси на текущее время. Затем Мэри прошла на цыпочках к комнате матери. Она тихонько приоткрыла дверь, вглядываясь в выражение лица мамы, и уселась на паркет у кровати. Эллен спала, не замечая и не слыша ничего. Девушка хотела отправить сообщение с прощанием, чтобы не будить маму, но в конце концов решила, что бумажное послание было бы лучше. Через несколько минут она оставила записку на туалетном столике, поставив сверху бутылек с французскими духами, чтобы записка не потерялась, и покинула спальню. Мэри уставилась на часы. Пять часов сорок пять минут. Она вполне укладывалась по времени. Теперь оставалось подправить прическу и захватить книгу, чтобы занять себя в полете, что она и сделала. Насчет прически брюнетка не стала заморачиваться и лишь завязала волосы в тугой пучок. Еще через двадцать минут ей пришло оповещение, что такси уже подъехало. Мэри взяла чемодан за верхнюю ручку, позволив ему катиться на колесах. В другую руку она захватила сумку и покинула квартиру, стараясь не оборачиваться, пока садилась в такси.
Всю дорогу до аэропорта она думала только о том, как прилетит в Лондон, как проведет там свое время: будет гулять по оживленным
— Семь евро пятьдесят центов, — отвлекло ее от мыслей.
— Прошу, — девушка протянула деньги. — Спасибо, — поблагодарила она таксиста и ступила на территорию аэропорта.
Сердце учащенно билось. Она не контролировала эмоций. Волнение с каждым шагом било ей в голову. В животе трепетало. Наконец-то, она может ощутить себя самостоятельной. Час спустя после регистрации и сдачи багажа, после досмотра, паспортного контроля и путешествия по терминалам, Мэри, наконец, сидела на своем сиденье у иллюминатора, слегка раздраженная и уставшая, отчего каждый лишний шорох выводил из себя.
— Пожалуйста, пристегните ремни безопасности.
Мэри ненавидела ограничения и правила, будучи паинькой все свои шестнадцать лет. Но по-другому она не могла, потому пристегнула ремень. Она достала свою книгу, которую приготовила при выходе из дома и, уставившись в неё, принялась читать. Книга была легкой — современная литература. Однако делать все равно было нечего.
— Прошу прощения, не желаете конфет? — спросила стюардесса, протягивая тарелку. — Во время взлета они помогают. Так уши закладывает меньше.
Мужчина с соседнего сиденья взял одну.
— Передайте мне тоже, пожалуйста, — попросила Мэри.
Незнакомец взял одну конфету и положил ей на ладонь. Он был довольно высокого роста. Только тогда Адденс заметила, что он не мужчина, а молодой парень лет девятнадцати, с черными волосами и темно-карими глазами. На нем была белая майка, сверху которой — рубашка под джинсу. Его черные джинсы слегка потеряли свой эбонитовый цвет со временем. Когда взгляд Адденс опустился ниже, она заметила ярко синие найки.
Брюнет ухмыльнулся, после того как Мэри его поблагодарила.
— Нет проблем.
Девушка открыла разворот книги.
— Могу я спросить Ваше имя? — неожиданно заговорил незнакомец.
Брюнетка глубоко вздохнула и встретилась с ним глазами.
— Мэри Адденс, — выдержанная ею пауза показалось парню более длительной, нежели она была на самом деле. — А Вы…?
— Алекс Нилман, — парень улыбнулся, — очень приятно.
Он протянул руку, которую Мэри пожала в ответ.
— Простите, а что Вы читаете?
— Это эм… «Подарок» — Сесилия Ахерн.
— О-о, — как-то разочарованно протянул Алекс. — А классику не любите? — все так же не отставал собеседник.
Мэри показалось это грубым вопросом, походящим скорее на замечание.
— Вообще-то, — она скупо улыбнулась, — люблю. А Вы, мистер Нилман, читаете?
— Ну-у, я прочитал пару книг Гарри Поттера, — засмеялся он.
Мэри хмыкнула и попыталась сосредоточиться на книге. Это оказалось неудачной попыткой.
— Извините за, вероятно, грубый вопрос, но сколько Вам лет? — поинтересовалась девушка.
— Давай на «ты», — больше утвердительно, чем вопросительно произнес парень. — Мне восемнадцать, тебе?
— Шестнадцать.
Брюнет только хотел еще что-то сказать, но его перебили.
— А теперь извини, но я хотела бы почитать, — неуверенно произнесла Мэри. — У нас в запасе еще десять часов, думаю, мы успеем поболтать.
Нилман кивнул, и девушка уткнулась в книгу. А самолет как раз собирался взлетать, заставляя сердце Мэри трепетать и предвкушать прекрасную поездку.
***