Двадцать восемь дней
Шрифт:
***
Мэри стояла у открытого морозильника и читала то, что написано в распечатке. Сделав компресс, она поднялась по лестнице и вошла в спальню. Гарри не заметил ее присутствия, либо он уснул. Девушка тихо прошагала к нему. Она потянула за его ботинок и отбросила его куда-то в сторону. Размер его ноги всегда поражал ее. Ее губа зажалась между зубами, так как она не помнила, что делать дальше. Распечатку она забыла на кухонной столешнице. Вдруг она услышала хриплый, заглушенный смех справа. Повернув голову, Мэри заметила Гарри,
– Ты хоть знаешь где у меня вывих? – смеясь, спросил он.
Она кивнула.
– Давай я сам, – хрипнул он и потянулся к компрессу, но девушка отодвинулась.
– Нет, я сама.
Ее карие глаза встретились с его. И Гарри откинулся назад. Он снова посмеялся над ней, но в этот раз Мэри не поняла, почему.
– Брюки с меня тоже сама будешь снимать? – игриво спросил он.
Девушка ощутила, как начала злиться. Ее раздражало, что у него вывих, а ему лишь бы похоть.
– Нет уж, это делай сам, – капризно заявила она.
Гарри засмеялся в голос.
– Раз взялась, делай все, – ухмылялся он.
Мэри лишь фыркнула и, оставив компресс на конце кровати, подвинулась ближе к нему. Ее пальцы потянулись к низу его рубашки, чтобы задрать ее вверх, что она и сделала. Руки скользнули ниже, к ширинке. Мэри пыталась расстегнуть пуговицу джинс, но получилось это только с пятой попытки. Гарри снова усмехнулся над ней, стараясь встретится с ней глазами, но девушка лишь сильней наклоняла голову.
– Ты неисправим, Стайлс, – грубо бросила она и дернула вниз молнию.
Внезапно Гарри вскрикнул и изогнулся, схватившись за свое достоинство. Он исказил лицо и около трех раз молча выругался. У девушки расширились глаза.
– Что… Что не так?
Гарри поджал губы и зажмурил глаза. Он покачал головой из стороны в сторону, то ли от боли, то ли это было его ответом. Тихое мычание сказало, что это было от боли.
– Ты… Ты защемила мне кожу на… – он осекся, когда сдавленно хрипел эти слова.
Мэри приложила ладони ко рту.
– Господи, прости, Гарри, я…
Стайлс снова засмеялся.
– Теперь понимаю, что был не прав, когда просил тебя все делать самой.
Девушка протянула руку к его предплечью, погладив его. Она губами произносила слово «прости». Гарри пальцем погладил ее щечку и улыбнулся. В ответ он проговорил губами «все в порядке» и дальше снял с себя все сам. Когда он тянулся к компрессу, Мэри остановила его. Она сама взяла его в руки и, приподняв ногу парня, просунула компресс. Когда его нога опустилась на него, она обвернула колено компрессом. Гарри тихо простонал от боли.
– Прости…
– Ты не при чем, – резко помотав головой, прошептал он.
Мэри проглотила несуществующий комок в горле и встала с кровати. Она направилась к двери, но прежде чем выйти, обернулась.
– Тебе что-нибудь нужно? – ласково поинтересовалась девушка.
Стайлс, казалось, задумался. После минутной
– Ты, – послышалось сзади.
Карие глаза застыли, уставившись в пол. Она вышла из спальни. Ее ноги вели вниз по лестнице. Она дошла до кухни. Открыв шкафчик, Мэри схватила первый попавшийся стеклянный стакан и налила в него ледяной воды из диспенсера. Облокотившись руками о столешницу, она обдумала весь прошедший день. Он был слишком тяжелым для нее. Слишком много нового. А уже сегодня будет концерт, на который Луи, скорей всего, откажется идти. Сегодня, потому что было уже четыре часа утра.
***
Гарри лежал на кровати. Боль в ноге стихала, благодаря компрессу. Он не мог отрицать того, что его расстроил ее уход. Возможно, он слишком давит на нее. Ведь ей даже нет восемнадцати. Возможно, с поездкой в Лондон она быстро повзрослеет. Ей пришлось повзрослеть. Ей пришлось взять на себя обязанности взрослой, потому что он был ребенком. Он потер свои сонные глаза и только хотел принять удобную позу, чтобы уснуть, как услышал:
– Я пришла, – робко произнес девичий голос у двери.
Его глаза моментально распахнулись. Он молча смотрел на нее. Гарри невинно улыбнулся, показав ямочки на щеках. Мэри улыбнулась ему в ответ и направилась к его кровати, на ходу снимая олимпийку. Она нагнулась, чтобы развязать кеды, а затем нырнула под одеяло. Ее пальцы слегка приподняли его и накрыли Гарри им.
– Как твоя нога?
– Забудь о ней.
Но она повторила вопрос, наигранно нахмурившись.
– Лучше, – Гарри усмехнулся.
Девушка слабо улыбнулась и принялась расстегивать его рубашку.
– Мэри?
– Да?
– Что ты делаешь?
– Тебе же будет неудобно, – произнесла она, недоумевающе взглянув на него.
И Стайлс понял, что в ней нет ни капли той грязи, которая копится во многих подростках, которая была в нем. Когда рубашка была снята и брошена на паркет, Мэри придвинулась ближе. Гарри лежал отвернуто от нее, поэтому она могла уткнуться лицом ему в спину. Ее щека была прижата к нему, ладони лежали на его животе, потому что руками она обвивала его талию.
– Пришлось мне попрощаться с поршем, – устало и со смехом пролепетал Гарри.
– Заткнись и спи, – хихикнула она.
Гарри посмеялся, немало удивившись тому, какой она стала дерзкой. Он вспомнил, как она приказывала ему навалиться на нее, чтобы его нога не болела при ходьбе. Вспомнил, как она не хотела, чтобы он нес ее на руках, хотя тайно любила это. Вспомнил, как она забеспокоилась и примчалась, когда узнала об аварии. Вспомнил, как сильно она хотела наложить ему компресс сама. Она была будто ангел. Она хранила его не только физически. Ее поцелуи, ласковые слова. Она бодрила его. Она казалась ему другой, казалась особой. Гарри нежно приложил ее ладонь к своим губам, оставив легкий поцелуй.