Дважды разыскиваемые
Шрифт:
На «пятаке» царила сонная тишина. Продавцы явно скучали без посетителей: переставляли с места на место бутылки, лениво переговаривались.
– Привет славным труженикам прилавка!
– остановился Женька посреди зала.
– Как спалось-ночевалось? Не было ли в вашем благоугодном заведении чрезвычайных происшествий? Выкладывайте, как на исповеди, не стесняйтесь! Мы к вашим услугам!
Продавцы оживились:
– Женечка, здравствуй!
– Где пропадал?
– День не виделись - скучаем!
Женька
– Прошу любить и жаловать. Мои друзья. Предупреждаю: пьют только крепкий чай да и то не всегда-лишь по большим праздникам.
Около Женьки будто из-под земли выросла хорошенькая официантка. Она влюбленными глазами взглянула на него, спросила, слегка склонив красивую головку:
– Сколько?
– Для начала по стопарику.
– Больше ничего?
– Минеральной водички и чего-нибудь сладенького.
Официантка ушла. Женька снова повернулся к Сорокину и Цыбину, снова сделал широкий жест рукой, правда, теперь в сторону столиков.
– Прошу!
Они сели в самом углу павильона. Отсюда через большие окна хорошо была видна главная аллея сквера.
– Ну, как твои дела, старик?
– не умолкал Женька.- Не нашел еще своих преступников?
Сорокин посмотрел на Бориса, хотя вопрос задал Женька. Рассеянная улыбка, блуждавшая на лице Бориса, сразу исчезла. В глазах появилась настороженность.
Подошла официантка с бутылками, рюмками и стаканами.
– Раечка, ты просто прелесть! Дай поцелую тебя!
Женька прижался щекой к фартуку официантки. Он, кажется, позабыл о вопросе, который только что задал Сорокину, или сделал вид, что позабыл.
– Ты неисправимый, Женя, - игриво отстранилась официантка.- Еще что-нибудь принести?
– Бокал шампанского для себя! Плачу я!.. Кстати, у вас, кажется, новая буфетчица?
– Ты уже успел заметить?
– Профессиональная привычка.
Женька стал разливать коньяк по рюмкам и когда донес бутылку до Бориса, взгляды их встретились. Борис глазами сделал знак Женьке, словно подал сигнал. Сигнал этот перехватил Сорокин.
«Они знают друг друга, - снова отметил Сорокин.
– Причем, знают хорошо. Возможно даже - сообщники». Ему стало душно. Он расстегнул воротник рубахи, потер ладонью грудь, словно хотел снять тяжесть, давившую на сердце. История становилась веселенькой. Нет сомнения, что Женькины похождения известны Евгению Константиновичу и Надежде Михайловне. «Не поэтому ли они пригласили меня на именины? Не поэтому ли Евгений Константинович предлагал мне перейти к нему работать?»
– О чем задумался, старик? Поехали!
– весело сказал Женька. Он держал в руке рюмку с коньяком, преданными глазами глядя на Сорокина.
– Поехали, - поднял Сорокин стакан с минеральной водой.
–
– Я рад, что мы породнимся. Присылай сватов. Уломаем предков и такую свадьбу закатим, что в Париже ахнут. Ты не улыбайся, я говорю совершенно серьезно. Мы люди открытые, если кого полюбим, то ничего не пожалеем. Запомни это на всякий случай.
– Запомню.
– Раечка!
– позвал Женька официантку.- Принеси нам еще по сто граммчиков!
Сорокин забеспокоился. Женька, конечно, мог пить, однако Борису следовало ставить точку. Это уже не случайная встреча друзей! Это эксперимент с целыо выяснения отношений между двумя подозреваемыми. «Нельзя, однако, доводить дело до крайности, - подумал Сорокин.
– Получается так, что я спаиваю подозреваемых… Парадоксально!»
– Послушай, старик, почему ты такой кислый?
– обратился Женька к Борису.
– Выше голову! Ты среди друзей. Понял? Я правильно говорю, Коля?
– Разумеется, - кивнул Сорокин.
– Только друзьям совершенно не обязательно при встрече переливать через край.
– Согласен, - сказал Женька.
– Зачем - через край! Пропустим еще по одной и поставим на этом точку.
– Ну, ты можешь поставить и многоточие, - с намеком произнес Сорокин.
– А вот Борису действительно придется поставить точку. Он некоторое время будет находиться вдали от «пятака».
– Серьезно? Что-нибудь натворил?
– насторожился Женька.
Сорокин кивнул. Он решил рискнуть - сделать, так сказать, ход конем.
– Это один из «таксистов». Слышал о таких?
Женька застыл с раскрытым ртом. Он был до того поражен, что не заметил, как официантка поставила перед ним фужер с коньяком.
Борис заерзал на стуле: хотел, видно, что-то сказать, однако не решился. Сорокин много бы дал, чтобы узнать, какие мысли сейчас волновали Цыбина.
– Дела-а-а!
– наконец произнес Женька.
– Что же ты, старик, без мозгов? Как можно грабить в наше время? За это, знаешь, что бывает!
– Ты не знаешь?
– ощетинился Борис.
– Ну-ну, тебе уже и слова нельзя сказать… Как тебе удалось зацепить его?- Женька уже говорил с Сорокиным.- Ты просто гений, клянусь всеми святыми. Был какой-то знаменитый сыщик не то в Англии, не то во Франции, так ты, пожалуй, переплюнул его.
– Женька кивнул на Бориса.- Раскололся?
– Что ты!
– усмехнулся Сорокин.
– Мы сами раскололи.
Женька на глазах менялся. За наигранной веселостью начинало проскальзывать беспокойство.
– Давай, Борис, выпьем!
– тронул он своим фужером фужер Цыбина.
– Ты не дрейфь, не дрейфь, все еще уладится. Мир не без добрых людей. Ты не пропащий человек, я уверен в этом. Главное, держись!.. Поехали!