Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Успокойтесь, пожалуйста,- попросил Сорокин.- Слезами горю не поможешь. Давайте подумаем, что делать дальше… Прошу вас, возьмите себя в руки!
– Да-да!-Мария Константиновна медленно подняла голову, вытерла слезы.- Я вас слушаю.
– Извините меня,- наклонился вперед Сорокин,- Возможно, я вторгаюсь в вашу личную жизнь… Мне необходимо знать, как вела себя Мила в последнее время. Поздно ли возвращалась домой. Часто ли не ночевала дома.
– Избави бог, Николай Аркадьевич!- в ужасе схватилась за голову Мария Константиновна.
–
– Мне необходимо знать все, - строго повторил Сорокин.
– Да-а… Были случаи, когда она приходила домой поздно. Раза два, кажется, не ночевала.
– Давно?
– Я уже и не вспомню. Месяца полтора назад. Может быть, больше.
– Вы не спрашивали, где она была?
– Как не спрашивала! Это невозможно, Николай Аркадьевич! Я всегда спрашиваю ее, если она где-нибудь задерживается, тем более, если не ночует дома. Правда, я не запомнила, что она ответила мне тогда.
– Не можете ли вы назвать ее подруг?
Мария Константиновна перечислила.
– Они бывали у вас?
– Бывали,
– С ребятами?
– Что вы!
– снова ужаснулась Мария Константиновна.
– Как можно в такие годы ходить по квартирам с ребятами!
Сорокин встал, подошел к Марии Константиновне.
– Вы не представляете себе последствий поступка вашей дочери. Предупреждение, сделанное в записке, многозначительное. Ожидать надо всего.
– По-видимому,- кивнула Мария Константиновна.
– Я могу помочь только в том случае, если буду знать правду. Между тем, вы обходите правду. Поверьте, сейчас каждая минута дорога. Возможно даже, каждая секунда!
– Да-да, я должна сказать вам правду. Это мой долг! Не подумайте, что в этом виновата я,- вздохнула Мария Константиновна.- Я полагала, что Девочка может вырасти умной и сильной в том случае, если я предоставлю ей полную свободу. Конечно, не всегда… Ах, что за чепуху я говорю!- воскликнула Мария Константиновна.- Доченька, доченька, что же ты наделала? Где ты теперь?.. Знаете, она перед вашим приходом спросила меня - трудно было бы мне расстаться с ней? Еще что-то о смерти сказала… Николай Аркадьевич, голубчик, что же мы будем делать? Что? Я ничего не знаю, понимаете, ничего! Нет-нет, кажется, что-то знаю, вернее, догадываюсь… Она встречалась с каким-то бывшим заключенным… Нет, опять не то, опять не то,- закрутила головой Мария Константиновна.- Боже мой, неужели ее обманул кто-то? Ну почему она не обратилась ко мне, к своей маме? Почему? Разве я не помогла бы ей?
– Чем?
– Ах, Николай Аркадьевич, какая же я слепая!-Мария Константиновна не обратила внимания на вопрос Сороки-на.- Мне бы следовало увидеть все раньше ее! Нет-нет, этого не может быть!.. Я пойду к ее друзьям! Они помогут мне… Простите, Николай Аркадьевич.
Мария Константиновна быстро встала, подбежала к трюмо, поправила волосы.
– Вы пойдете к ребятам?
– Да.
– К кому?
– К Борису… Он живет недалеко от площади Куйбышева. За шестиэтажным жилым домом… Фамилию
– Цыбин,- подсказал Сорокин.
– Да-да, Цыбин… Вы его знаете?
«Ну вот, сомкнулась цепь,- с тревогой и болью подумал Сорокин.- Мила оказалась недостающим звеном. Печальное открытие! К тому же запоздалое…»
– Торопитесь!
– посоветовал Сорокин.
– Вечерами эти ребята дома не сидят.
– Боже мой, где же?
– В более интересном месте.
– Неужели я не застану его?
– Постарайтесь застать. Если вас постигнет неудача, поставьте меня в известность. Будем искать друзей Милы вместе.
– Вы поможете?
– Обязательно.
6 .
Тимур ждал Милу. Они условились встретиться на обычном месте и в обычное время, вот только минуты не оговорили. Мила выпросила себе право на опоздание - какие-то дела мешали ей на этот раз быть пунктуальной. «От и до», - сказала она, прощаясь накануне с Тимуром. «От и до» растягивались на целый час.
Он не огорчался. Если Мила занята, значит занята, никаких сомнений в искренности ее не может быть. Вчерашнее объяснение исключало какую бы то ни было неясность. Чувство, в котором они признались друг другу, обязывало к верности.
Прохаживаясь у троллейбусной остановки, Тимур мысленно разговаривал с Милой, досказывал то, что было вчера недосказано, повторял строки из стихотворения своего друга Андрея.
Ты - моя земная беда. Ты - моя голубая высь…Из-за книжного киоска вдруг вынырнул человек, которого Тимур потерял вчера в «пятаке». Это был тот самый брюнет, бросивший насмешливую реплику, потом исчезнувший в неизвестном направлении. Тимур замер, пораженный: сама судьба послала ему Черного.
Брюнет, между тем, прошел мимо Тимура, задержался на некоторое время у столба со знаком «Переход», зашагал по тротуару. Настроение у него, очевидно, было великолепное. Он с любопытством вглядывался в лица прохожих, весело улыбался.
Тимур пошел следом. Держать на прицеле брюнета и одновременно самому оставаться незамеченным было трудно. Приходилось простаивать у витрин магазинов, изучать выставленные для всеобщего обозрения алюминиевые тазы, пылесосы, кастрюли, игрушки, топтаться у книжных киосков и газбудок, непринужденно глазеть по сторонам.
Около кинотеатра «Космос» брюнет купил «Огонек», сел на скамейку и стал читать. Рядом опустилась какая-то девушка. Он тотчас заговорил с ней и увлекся беседой.
Тимур решил воспользоваться этим и из будки телефона-автомата позвонил в отдел. Трубку взял Тимохин. Тимур назвал себя и попросил Сорокина.
– Его нет,- ответил Тимохин.
– Передайте ему, если появится,- я веду преступника. Сейчас нахожусь у кинотеатра «Космос».
– Не наломай дров, - посоветовал Тимохин.
– Не беспокойтесь.