Дважды возрожденный
Шрифт:
– Спасибо, Витя!
– За что?
– не понял я.
– Тогда в Башне я здорово испугалась. Если бы не ты...
– Она опустила глаза.
– Мелочи. Мне было не лучше. Думаешь, я не испугался?
– Ты испугался?
– Кажется, она удивлена.
– Ты был такой спокойный, такой уверенный в себе.
Вот те раз! У меня коленки дрожали от страха, а она говорит - спокойный, уверенный. В тот момент я молил бога, в которого искренне не верю, чтобы выдержали каменные стены.
– Я не привык выставлять напоказ свои чувства.
– Ты сильный.
–
От близости ее тела, пусть и облаченного в грязную от пепла и крови одежду, во мне зашевелилось какое-то чувство. Я с подозрением заглянул в себя, желая точно определить, что это за чувство такое и откуда оно выползло. Самодиагностика не принесла никакого утешительного результата...
– Когда ты рядом, мне так уютно и безопасно.
– Ее руки заскользили по моей спине, пробуждая желание, прибывшее на подмогу чувству.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Я легонько отстранил ее от себя.
– Нам всем нужно отдохнуть... Давай поговорим потом... Чуть позже.
– Ладно.
– Она быстро наклонила голову, но я все же успел заметить блеснувшую на реснице слезу.
– Пока.
Аня быстро захлопнула дверь, едва не прищемив мою протянутую вслед руку.
Смотрю на гладкую поверхность каменных дверей и думаю, правильно ли я поступил с Аней. Может, стоит быть помягче?
Погруженный в такие мысли, я чуть не проскочил дверь своей комнаты.
– Ты куда топаешь?
– вырвал меня из раздумий голос Риты, зачем-то выглянувшей из своей комнаты.
– Все уже по комнатам разошлись. Один ты тут бродишь.
– Задумался и проскочил свою дверь, - отшучиваюсь я.
– И о чем же ты думаешь?
Она сильнее высовывается из-за двери, ненароком демонстрируя мне аппетитную часть своего обнаженного тела.
– Ты долго еще собираешься свои прелести Витьку демонстрировать? раздается из комнаты рассерженный голос Стаса.
Рита опускает глаза и, ойкнув, скрывается в комнате.
– Тебе ведь положено наверху быть?
– спрашиваю у Стаса через дверь.
– А я Малыша уболтал полчасика подежурить. Сам понимаешь...
– Ну, хорошо тебе отдохнуть... Если получится, - говорю я захлопнувшейся двери.
Сегодня все стремятся захлопнуть дверь перед моим носом.
Зайдя в комнату, сажусь на угол кровати и кладу прямо на матрас грязный автомат. В угол летят друг за другом сперва бронежилет, потом испачканные какой-то дрянью брюки и куртка. Кучу-малу дополняют высокие ботинки, сплошь покрытые подсохшей слизью языков и жирным пеплом. Только после этого, облегченно вздохнув, откидываюсь на кровать, пододвинув автомат поближе. За последнее время выработалась привычка держать оружие под рукой.
Глаза закрываются сами собой. Я еще пытаюсь бороться со сном, но с каждой секундой все больше и больше проигрываю. Тяжелые веки гирями тянут вниз, пряча реальность комнаты. Последнее, что я вижу, это топор, мирно висящий на стене напротив кровати. Сквозь пелену сна ко мне приходит высокая пепельноволосая красавица. Она полностью обнажена и призывно машет рукой. И я иду к ней... Иду... Иду...
ГЛАВА 4
В
Отсутствие крыши увеличивает угол обстрела. Да и удобнее, когда и вокруг, и сверху все видно. Дожди здесь бывают крайне редко, поэтому крыша над головой - абсолютное излишество.
Стас вместе с остальными остался в Цитадели расчищать поле битвы. Своего рода взыскание за нерасторопность у шахты. Его это ничуть не расстроило. Он для вида повозмущался и взялся за лопату. Если учесть, что ему грозило быть похороненным заживо, то уборка вонючих останков может даже показаться приятным занятием.
Мы только закончили уборку одной стены и бастиона, как завыл гудок гномьей рации в центральном зале. Пообщавшись с ними, Мичман вышел из Башни с хмурым лицом и приказал готовиться выездной группе. Видите ли, гномам приспичило поработать, и нас вызывали для охраны.
В машине, кроме меня, Аня и Мотор. Я старший.
Перед выездом Мотор долго ругался с Мичманом, но тот так и не дал ему мотоцикл. Устав спорить, Мотор смачно сплюнул и уведомил всех, что за рулем будет он. Я не имел ничего против, так как ночной штурм, а потом дневная расчистка стен и приведение одной из пушек в рабочее состояние вымотали меня окончательно.
Под мерное покачивание джипа, идущего по Пустоши, я удобнее устроился на заднем сиденье и закрыл глаза. До шахты No24 часа четыре. Времени выспаться более чем достаточно, если, конечно, полностью отключиться.
Мотор, засунув наушники-капельки плеера в уши, что-то горланит на английском, заглушая гул двигателя. Аня на переднем сиденье шумно возится с автоматом. Что-то у нее не получается, и она периодически тихонько чертыхается и в сердцах бьет маленьким кулачком по пластиковому прикладу.
Молодцы девчонки! На штурме работали не хуже нас... А может, даже в чем-то и лучше... Одна только Аня со своим огнеметом чего стоила... Прыгала как чертенок, поливая огненным дождем надвигающихся языков...
– Спишь?
– вырвал меня из полудремы Анин голос.
– Угу, - бурчу я, не открывая глаз.
– Устал как собака. Эти кишки на стенах меня доконали.
– Смачно зевнув, добавляю: - Я малость подремлю. Ага? А ты по сторонам поглядывай.
– Хорошо.
– Она наклоняется ко мне через спинку переднего сиденья и легонько бьет ладонью по колену.
– Круто ты их!