Дважды возрожденный
Шрифт:
На правом фланге дела похуже. И тварей побольше, и трупов поменьше. Из Мишки такой артиллерист, как из дерьма пуля. Его с Мичманом не сравнить. Как бы подтверждая мою мысль, очередь из его пушки вспарывает лишь камни метрах в десяти от первой линии наступающих.
– Мазила!
– вырывается у меня в его адрес.
Оценив обстановку, поворачиваю ствол правее и отправляю несколько обойм на помощь Мишке. Он, увидев незапланированные взрывы в своем секторе, поворачивается и показывает мне кулак.
– Ребенок, блин!
– пренебрежительно бросаю в его сторону, зная, что он все равно не услышит.
В
Чвак!
В метре от меня падает кожистая капсула. Оболочка лопается, и на свободу вырываются прожорливые личинки величиной с палец. Они начинают расползаться в стороны в поисках пищи. Отпрыгиваю в сторону, чтобы не стать их ужином. Непослушные руки пытаются отстегнуть с пояса термогранату. Пока я суетился, Аня развернула в мою сторону станковый огнемет и полоснула по расползающимся личинкам веером пламени, прогудевшим почти у моих ног. Мгновенно вспыхивая, личинки сгорают, оставляя после себя лишь сморщенные комочки.
Машу ей рукой. Мол, спасибо. Она с улыбкой отмахивается и разворачивает свое грозное оружие в направлении надвигающихся тварей. Сейчас начинается ее сеанс. Языки безнаказанно прошли сквозь полосу артогня и уже добрались до стен. Желая ей помочь, отправляю вниз пару термогранат. Они падают прямо на спины языков, уже доползших до подножия стен, и вспыхивают ярко-белым светом, прожигая желеобразных существ насквозь.
Капсулы бьются о стены все чаще и чаще. Еще чуть-чуть, и нам придется ох как туго. Теперь кроме стрельбы мы занимаемся еще и маневрированием, стараясь не попасть под летящие капсулы и не наступить на убийственно прожорливых личинок. Хорошо, что летят капсулы медленно. Можно хоть успеть отпрыгнуть, а потом уничтожить огоньком.
Руки уже онемели от рывков гранатомета. Я работаю как машина: вставляю обойму, затвором загоняю первую гранату в ствол, выбираю угол наклона, пять раз нажимаю на курок.
Вот теперь начинается полная свалка. Взрывы снарядов ложатся уже почти у самых стен. Это Мичман и Миша пытаются уничтожить хотя бы первую волну, накатывающуюся на каменные стены Цитадели. Я даже не смотрю, куда стреляю. Учитывая количество животных и их плотность, промазать невозможно.
Давлю каблуком сапога подобравшуюся к ноге личинку. На темно-зеленых камнях остается желтое пятно. Даже такую мелочь надо делать со знанием специфики врага. Наступишь личинке на хвост, она мигом вывернется и проделает дыру в ботинке. Это в лучшем случае... Если же успеть раздавить голову с бритвенными челюстями быстрым движением, то можно безнаказанно отправить червячка на тот свет.
В последний раз плюнув огнем, замолкает левая пушка. Теперь в этой какофонии битвы как будто не хватает звука одного басового инструмента. Мичман шустро прыгает с бастиона на стену и укрывается за парапетом от летящих в его сторону кожистых снарядов. Поскальзываясь на обрывках лопнувших капсул, он подбегает и устраивается рядом.
– Дело дрянь!
– орет он, стараясь перекричать многоголосый хор стволов и рев животных.
– Пушка заклинила!
– Что делать?
–
– Отступаем в Башню. Стены мы не удержим.
Как бы в подтверждение его слов, размахивая хвостом, на стену выкарабкивается тушканчик. Он цепляется передними короткими лапами за край, неуклюже подтягивая туловище.
Дожидаюсь, когда покажется его торс, и нажимаю на курок гранатомета. Близкий взрыв бьет по перепонкам, и нас с головы до ног забрызгивает кровью. Туловище тушканчика, разорванное пополам, падает вниз, на шевелящиеся спины языков.
Черт! И почему эти твари не жрут друг друга? Неужели мы для них такой деликатес?
Над головой Мичмана вспыхивает ярко-синий факел, отбрасывая причудливые дрожащие тени, - это сигнал к отступлению. Не прекращая огня, мы спускаемся со стен и двигаемся ко входу в Башню.
Малыш поливает стены огнем, прикрывая наше вынужденное отступление.
Выстраиваемся в ряд у Башни. Восемь человек. Плечом к плечу. Слева от меня Мичман, справа - Рита. Кто бы сейчас сказал, что это девушка из высшего света? Пятнистый комбинезон забрызган какой-то дрянью, на правом бедре топорщится подсумок с одиноко выглядывающей обоймой. В руках легкий пистолет-пулемет. Нахмуренное лицо в крови.
– Ранена?
– Нет. Упала, когда сюда бежала, - отмахивается она.
Теперь нам чуть проще. Капсулы сюда не долетают. Наши противники - в основном языки и каким-то образом взобравшиеся на стену Цитадели тушканчики.
Никогда не думал, что они еще и по стенам ползать умеют.
Так мы держимся еще минут десять. Языков уже, сжигаем практически у своих ног. Они беззвучно корчатся, пожираемые беспощадным пламенем. На еще дымящиеся обмякшие туши лезет следующий строй им подобных. И так повторяется несколько раз.
– Смотри!
– толкает меня Рита.
Ее глаза широко открыты, а перепачканное кровью лицо перекошено страхом. Я смотрю в указанном ею направлении.
Через стену пошла новая лавина языков. Даже не лавина, а лавинища. Они заползают друг на друга, стремясь таким образом перевалить через внутренний край стены. Падая во двор, языки звучно шлепаются о камни, принимая форму тонкого блина, и сразу же возвращаются к нормальному состоянию, чтобы ползти к нам.
Бой длится уже третий час. Такого еще никогда не было. Никогда эта мерзость не проникала внутрь Цитадели. Теперь мы заперты в Башне и отстреливаемся из бойниц. Девушки во главе с Аней бросают с крыши бутылки с зажигательной смесью. Двор превратился в полыхающий ад. Под шевелящимся ковром языков камней не видно. Эти слизняки уже поднялись на уровень второго этажа, и теперь нам слышно шуршание их липких оснований о закрытые бойницы.
Мимо меня по лестнице вверх пробегает, тяжело дыша, Миша. Он несет очередной ящик с бутылками из арсенала.
В углу комнаты случайно замечаю мирно сидящих гномов. Они устроились прямо на полу, оперевшись спинами о стену и плотно закутавшись в длинные плащи. На уродливых лицах выражение полной безмятежности и спокойствия. Заметив мой взгляд, гномиха послала мне лучезарную улыбку и что-то сказала. Сосед мрачно посмотрел на нее, заставив умолкнуть. Гномиха зло тряхнула головой с пучком волос и опустила глаза в пол.