Дважды возрожденный
Шрифт:
По предварительной договоренности, достигнутой в результате длительного спора всего коллектива в центральном зале Башни за час до приезда гостей, переговоры должен был вести именно он. От его словоблудия и выдержки во многом зависит наша судьба. А возможно, она уже решена и не подлежит обсуждению.
– Погибли наши братья!
– Маленькие колючие глазки буравят собеседника, как острые сверла.
– Это нарушение Договора!
– Наши люди дрались, защищая ваших братьев. Они выполняли Договор. Нас не в чем упрекнуть, - гнет свою линию Мичман.
Только по тому,
– Мы пришли узнать правду.
Второй гном стоит в стороне и, не глядя в нашу сторону, поглаживает ногу верблюда. Животное довольно мотает головой и тихонько порыкивает в ответ на ласки хозяина.
– Пусть эти люди подойдут ко мне, - приказал первый гном. При этом он повелительно взмахнул рукой, отчего его темный плащ распахнулся, обнажая одежду, напоминающую крупноячеистую рыбацкую сеть с нашитыми кое-где лоскутками кожи. Сквозь ячейки сети кустиками проглядывает темная шерсть.
Мотор агрессивно повел в его сторону пулеметом, но, повинуясь жесту Мичмана, недовольно опустил ствол вниз, с сожалением качая головой.
Мне его желание вполне понятно. Я и сам бы с удовольствием высадил обойму в этих уродцев. Но нельзя... Это явное нарушение Договора. За подобный поступок мы навсегда останемся здесь и никогда не увидим дома. А ведь все мы живем надеждой возвращения домой.
Дом... У многих из нас там остались семьи. Некоторые даже считают дни, оставшиеся до конца действия срока Договора.
Мичман утвердительно кивает головой, и мы подходим к гному. Его запах становится нестерпимым.
– Ну, все было как обычно. Мы выехали к шахте...
– начинает, волнуясь, Стас, но гном прерывает его жестом.
Еще один взмах его руки, и к нам присоединяется второй гном. С удивлением замечаю, что это не гном, а гномиха, если можно так сказать. Оказывается, у них и женщины есть! Несмотря на навалившийся страх, просыпается удивление. Женщины у них еще более мерзкие, чем мужики. От мужчин их отличают только плоские свисающие груди, прикрытые каким-то лоскутком, и куча всклокоченных темных волос в виде конского хвоста на макушке. Все виденные мной до сих пор гномы-мужчины были почти лысые, если не учитывать редкие жалкие кустики волос, торчащие по бокам черепа.
Со злорадством представляю гнома, залезающего в постель к своей жене исполнять супружеский долг, с закрытыми глазами, чтобы не видеть ее уродливую, сморщенную морду и нелепое по пропорциям тело. Подобные картины вызывают у меня усмешку.
– Молчите!
– Голос гномихи оказался на редкость приятным. Такой мягкий грудной голос.
– Дайте ваши руки!
Переглянувшись, мы со Стасом протягиваем руки, и они тут же погружаются в большие шершавые ладони гномихи.
– Вспомните, как все было, - завораживающе-повелительно звучит ее голос. Вспомните шахту. Вспомните врага. Вспомните все.
Повинуясь ее голосу, мозг теряет связь с реальностью. Последнее, что я вижу, это взволнованный взгляд Ани, устремленный на меня. В руке она прячет ребристую гранату. Выдернутая чека валяется на земле. Пальцы дрожат, сжимая
Я окончательно погружаюсь в некую действительность.
Сквозь туманную пелену постепенно проявляется красивое женское лицо. Голубые глаза, длинные ресницы. Облако пепельных пушистых волос обрамляет приятный овал лица и плавно ниспадает на округлые плечи. Мягкие нежные губы что-то шепчут. Я наклоняюсь вперед, пытаясь услышать. Лицо ближе и ближе. Женщина улыбается. Ее улыбка согревает меня. Все тело пронизывают лучики солнца. Земного. Настоящего солнца. Я протягиваю руку и провожу по бархатистой коже щеки. Пальцы ласкают пепельный локон...
– Витек!
– Голос Мичмана бьет молотком по голове.
Пелена мигом спадает с глаз. Запах! Какой неприятный запах!
Я стою, близко наклонившись к лицу гномихи, и моя рука...
О боже!!! Моя рука ласкает ее бугристую мерзкую щеку, покрытую пятнами лишаев и еще какой-то дрянью. А прямо перед моими глазами два ряда мелких белых зубов - улыбка гномьей самки.
Инстинктивно отпрыгиваю назад, вскидывая автомат. Пальцы привычно находят курок. Сейчас я ее, падлу! Ствол прыгает на уровень ее улыбки. Сейчас ты у меня поулыбаешься, гадина!
Сильный удар сбивает меня с ног, и я падаю на холодный камень. Лежа на спине, созерцаю перекошенное лицо Мичмана, на фоне луны нависшее надо мной.
– Ты что?! Совсем обалдел?!
– оказывается, он тоже имеет нервы, и они иногда сдают.
– А что?
– поднимаясь, спрашиваю я, пытаясь понять, что произошло.
– То лезешь к ней обниматься, то стрелять в нее собираешься!
– Мичман кипит от возмущения.
– Кто? Я?
– переспрашиваю, пытаясь вникнуть в происходящее.
– А где она? Верчу головой по сторонам в поисках той женщины, но рядом только обитатели Цитадели и пара гномов.
Вокруг меня столпились все наши. На лицах улыбки. Немного напряженные, но все же улыбки. Начинаю чувствовать себя клоуном, но еще не понимаю, в честь чего такой аншлаг и вообще какого черта я полез обниматься с этой уродиной патлатой.
– Витек, кого ищешь?
– с издевкой интересуется Мотор.
Гномы стоят в стороне, спокойно созерцая происходящее.
– Женщину!
В ответ раздается дружный хохот. Давно я не видел их смеющимися так искренне. Даже Мичман выпустил изо рта трубку и присел возле меня.
– Ну ты, Виктор, и даешь, - вытирает он слезы рукавом пятнистой куртки. Ну, спасибо. Ну, насмешил.
– Вон твоя женщина, - успокаиваясь, показывает пальцем Рита укутавшуюся в длиннополый плащ гномиху. И уже стоящей рядом Лене.
– Вот что с мужиками длительное воздержание делает.
Наконец до меня доходит, что это была лишь иллюзия, навеянная гномихой. Со злостью поглядываю в ее сторону. Это из-за нее я стал общим посмешищем.
– Витек?
– долетает сверху, со сторожевой площадки.
– Ты как, за безопасный секс?