Две недели на соблазнение
Шрифт:
Все рассмеялись. Все, кроме Саймона. Заставив себя вежливо улыбнуться, он сделал глоток из своего бокала и ничего не сказал.
— Признаюсь, мне жаль его светлость, — прощебетала Джулиана. — Полагаю, он надеялся, что своим героизмом добьется большего, чем дружеское общение.
Ему очень не нравился этот разговор. Придав себе скучающий вид, он пробормотал:
— В моем поступке не было ничего героического.
— Ваша скромность пристыдила всех нас, Лейтон, — заявил Стэнхоуп. — Ведь все мы были бы счастливы принять
Перед Саймоном поставили очередное блюдо, и он демонстративно занялся разрезанием баранины, не обращая внимания на Стэнхоупа.
— Поведайте нам эту историю! — подал голос Уэст.
— Я бы предпочел не рассказывать об этом, — ответил герцог. — Во всяком случае, не газетчику.
Но остальные гости тотчас загудели, требуя рассказа. Саймон же хранил молчание.
— А я согласна с его светлостью! — внезапно заявила Джулиана. — Ведь нечего особенно рассказывать, кроме того, что он спас меня.
Помолчав, она добавила:
— В общем, достаточно сказать, что я очень благодарна вам, ваша светлость. Вы вовремя пришли в парк в тот день. — Джулиана вновь перевела взгляд на остальных гостей и закончила на веселой ноте: — И я очень рада тому, что он умеет плавать!
При этих словах за столом раздались смешки, но Саймон не слышал их, в этот момент он отдал бы все на свете, лишь бы оказаться с Джулианой наедине.
— Слушайте, слушайте! — провозгласил Аллендейл, поднимая бокал. — За герцога Лейтона! Еще раз!
Все за столом подняли бокалы. Саймон старался не встречаться взглядом с Джулианой, чтобы не выдать своих мыслей.
— Даже я вынужден пересмотреть свое мнение о тебе, Лейтон, — с кривой улыбкой сказал Ралстон. — Спасибо.
— И теперь вам пришлось принять не только наше приглашение на обед, но и нашу признательность, — добавила Джулиана.
Все собравшиеся снова рассмеялись. Все, кроме Джулианы; она отвела взгляд и опустила глаза.
Тут дверь столовой открылась, вошел пожилой слуга и тихонько приблизился к Ралстону. Он наклонился и прошептал что-то на ухо хозяину. После чего маркиз нахмурился и со звоном положил на стол вилку.
Разговоры тут же стихли. Было ясно: какую бы новость ни принес слуга, она была не из приятных.
Лицо маркиза стало пепельно-серым. Его жена тотчас встала и направилась к нему, ничуть не волнуясь о том, что подумают гости.
Джулиана с беспокойством в голосе спросила:
— Что случилось? Что-то с Ником?
— Гейбриел!..
Все как один повернулись в сторону двери, к женщине, которая назвала Ралстона по имени.
— О Dio [3] , — в ужасе прошептала Джулиана.
3
Боже (ит.).
— Кто это такая? — с удивлением пробормотал Саймон.
Тяжко
— Наша мать.
Она совсем не изменилась. Во всяком случае, была такая же стройная и изящная и как тогда, когда Джулиана видела ее в последний раз.
И Джулиана тотчас перенеслась на много лет назад… Она, вся измазанная шоколадом с грузовой баржи, что разгружали на пристани, гоняется за своим котом по Старому городу и зовет отца из центрального двора, залитого ярким южным солнцем. Внезапно дверь открывается, и мама выходит на верхний балкон — воплощенное безразличие.
— Тише, Джулиана. Леди так не кричат.
— Прости, мама.
Луиза Фиори наклоняется над балконными перилами.
— Ты вся грязная. У меня как будто сын, а не дочь. — Она лениво машет рукой в сторону ворот. — Иди к реке и умойся, прежде чем заходить в дом. — Затем мать отворачивается, и ее бледно-розовое платье исчезает за двойными дверями.
Это был последний раз, когда она видела свою мать. И вот сейчас…
— Гейбриел… — повторила мать, входя в столовую с полным самообладанием — словно и не минуло двадцать пять лет с той поры, как она сама устраивала званые обеды за этим самым столом. Как будто не было здесь и сейчас людей, с удивлением наблюдающих за ней.
Впрочем, эта женщина всегда обожала внимание. Чем больше скандала, тем лучше. А сейчас явно назревал скандал.
— О, Гейбриел… — Теперь в ее голосе звучало удовлетворение. — Бог мой, каким мужчиной ты стал. К тому же маркиз!
Она уже была рядом с Джулианой, но, казалось, не сознавала, что ее дочь тоже находится здесь. А та со вздохом прикрыла глаза. Разумеется, мать ее не узнала. Да и чего еще можно было ожидать? Но неужели мать не искала ее? Неужели не хотела увидеть свою дочь?
— Похоже, я прервала что-то вроде званого обеда, — заметила мать. — Полагаю, мне следовало подождать до утра. Но я просто не могла вынести больше ни минуты вдали от родного дома.
«Родного дома?..» Джулиана при этих словах поморщилась.
Безупречные в своих манерах, все мужчины поднялись, пусть и немного запоздало.
— О, ради Бога, не вставайте ради меня, — снова послышался голос бывшей хозяйки дома. — Я просто посижу в приемной, пока у Гейбриела не найдется для меня время.
Тут Джулиана, услышав какой-то скрежет, открыла глаза. Чуть повернув голову, она увидела брата с окаменевшей челюстью и льдом в голубых глазах, а рядом с ним стояла Калли, сжимая в ярости кулаки.
Если бы Джулиана не боялась окончательно потерять самообладание, то могла бы даже улыбнуться невестке, готовой на все ради мужа.
Последовала долгая пауза. Наконец Калли заговорила.
— Беннет, — произнесла она с неподражаемым спокойствием, — пожалуйста, проводи синьору Фиори в Зеленую гостиную. Маркиз сейчас подойдет.