Две недели на соблазнение
Шрифт:
Джорджиана вынула Кэролайн из колыбельки и изобразила удивление.
— Такого не может быть. Пирсоны не совершают ошибок. Возьми хотя бы меня… Идеальна во всех отношениях. Блестящий образец благонравного поведения.
— Джулиана уехала.
— Я слышала об этом. — Джорджиана не удивилась.
— Какой же я идиот!
Сестра герцога села в кресло-качалку рядом с колыбелью.
— Продолжай.
Но Саймон не знал, с чего начать. Совершенно не понимал, почему все в его жизни так запуталось,
— Я… — Герцог вздохнул и опустился в кресло напротив сестры. Чуть помедлив, он сказал то единственное, что смог придумать: — Я люблю ее.
— Джулиану?..
Он кивнул, взъерошив ладонью волосы.
— Тогда почему женишься не на ней?
Тупая щемящая боль зародилась где-то в груди от этого вопроса, единственного вопроса, который имел сейчас значение и на который у него не было ответа.
Снова вздохнув, Саймон пробормотал:
— Не знаю…
— Но ты же не любишь леди Пенелопу.
Саймон пожал плечами.
— Мне и не требовалось любить ее. А вот сейчас я… — Он обхватил голову руками. — Я совершил ошибку.
Он не мог расторгнуть помолвку, не погубив Пенелопу, — а она этого не заслуживала.
— Ох, Саймон… — В голосе сестры была нежность, которой он недостоин. — Знаешь, Саймон, ведь Джулиана может стать твоей. А помолвку вполне можно разорвать.
Он покачал головой:
— Нельзя, не причинив вреда Пенелопе.
Джорджиана энергично покачала головой:
— Нет, ошибаешься. Ведь леди Пенелопа — дочь маркиза с имением размерами с Виндзор. Думаешь, она не сможет найти кого-нибудь еще, кого-нибудь, кто будет испытывать к ней нечто большее, чем мимолетный интерес, того, кто не влюблен в другую?
Разумеется, кто-нибудь женится на ней. Но он, Саймон, не будет тем, кто бросит ее на съедение волкам.
— Я не могу.
— Ты слишком благороден! Себе же во вред! — в раздражении воскликнула Джорджиана, и малышка зашевелилась у нее на руках. Джорджиана тут же успокоилась. — В твоей власти сделать себя и Джулиану счастливыми. Навсегда. А что касается леди Пенелопы… Заверяю тебя, Саймон, нет никакой радости в том, чтобы выйти за мужчину, который любит другую.
Эти слова сестры, такие искренние, чудесным образом подействовали на него, и он решительно заявил:
— Мне плевать на скандал! Мне нет дела до леди! Все, что мне нужно, — это Джулиана. Хочу, чтобы она стала моей навсегда! Но если я так поступлю, если погублю Пенелопу… Что Джулиана подумает обо мне? Как она сможет доверять мне, если я был так бессердечен по отношению к другой?
На несколько долгих минут в детской воцарилось молчание. Наконец герцог со вздохом сказал:
— Нет, не могу я этого сделать, не могу поступить недостойно, так уронить себя в ее глазах…
Но даже после этих слов он понимал, что никогда не будет
Разрази его гром, если он откажется от нее!
Он нашел ее.
Он хочет прожить с ней жизнь!
— По крайней мере дай Пенелопе возможность выбрать, Саймон, — сказала Джорджиана, которая с каким-то материнским сочувствием наблюдала за его мучениями, за его борьбой. — Она заслуживает шанса сделать выбор. И, видит Бог, вы с Джулианой заслуживаете шанса на счастье.
Это по крайней мере было правдой. Откашлявшись, он спросил:
— Думаешь, существует вероятность того, что Пенелопа отпустит меня?
Джорджиана улыбнулась, и было в этой ее улыбке нечто такое, что он не вполне понимал. Казалось, она знала какую-то тайну.
— Да, отпустит.
Они снова замолчали, и Саймон стал наблюдать за малышкой Кэролайн, спящей на плече матери. И он вдруг представил другого ребенка — с черными волосиками и голубыми глазками, — спящего на руках у своей мамы.
Саймон со стоном закрыл глаза. Он понял, что хотел этого ребенка. Своего ребенка. И хотел, чтобы Джулиана была матерью этого малыша.
Но сначала он должен был попросить прощения у сестры.
— Я совершил ошибку… и с тобой тоже, — пробормотал герцог.
— Только одну?
Саймон нахмурился, а Джорджиана, рассмеявшись, спросила:
— О какой ошибке ты говоришь?
— Я не должен был оставлять тебя здесь, в Йоркшире.
Сестра задумалась над его словами.
— Но я сама захотела остаться здесь.
— Да. И ты могла здесь остаться. Но я не должен был оставлять тебя тогда. И так. Мне следовало больше беспокоиться о тебе и меньше — о скандале. — Он прошел к окну и устремил взгляд на вересковую пустошь. — Я не могу этого изменить, но очень сожалею.
— Спасибо, — отозвалась сестра.
«Как же она повзрослела, — думал Саймон. — И как я этого не замечал?»
— Я хотел бы все исправить. И хотел бы, чтобы ты сказала мне, кто…
— Он далеко сейчас, — перебила сестра.
— Но я мог бы отыскать его. И мы могли бы…
— Ты его не найдешь. И ничего уже не исправить, Саймон. Думаю, ты прекрасно это понимаешь.
Саймон тяжко вздохнул.
— Да, верно. Уже поздно искать отца ребенка. Но ты же герцогская дочь. Наверняка мы сможем найти того, кто женится на тебе. Того, кто будет тебе хорошим мужем. И хорошим отцом Кэролайн.
— Перестань, Саймон, не надо…
— Но неужели ты полагаешь, что сможешь оставаться здесь, в этом захолустном уголке Англии, всю оставшуюся жизнь? А что будет, когда Кэролайн подрастет? Как ты ответишь на ее вопросы?.. Где ее отец? И что будет, когда она узнает правду? Я не смогу прятать тебя тут вечно, Джорджиана.