Две недели среди ненормальных
Шрифт:
Долдонов, надувшись, что-то пробухтел.
Довольная Роза вернулась к столу, сообщив Мише, что телефон в надёжном месте. Празднество продолжилось.
– А давайте пойдём в лес гулять! – пьяно хихикая, предложила вдруг Вера.
– Жатва уже началась! – балаболила баба Лоло.
– Идём! – воодушевилась Ольга.
– С ума спятили в лес? – забормотала Таисия. – Идём лучше в душ!
– Я хочу в курятник, блять! В курятник, да! Где мои цыпочки? – горланил Алкэ.
И в этот момент из-за стола поднялся
– Тебе сегодня много раз желали любви, – заговорил он. – Пожалуй, это самое важное в жизни женщины. Я не буду рассказывать тебе про все опасности неосторожной любви и ошибок молодости, но предупреждаю: не теряй голову. Особенно плохи ранние замужества. Не спеши связать свою жизнь с едва знакомым человеком. И присматривайся к своему избраннику! Молодые люди, они... такие.... Тебе в женихи Раздолбаева прочат? Задумайся! Это же обезьяна, безмозглый чурбан...
Внезапно Михаил тоже встал из-за стола. Осмелев от количества выпитого, он посмотрел прямо в глаза Николаю и чётко произнёс:
– Скажи ещё слово, жид пархатый, и я сверну тебе шею.
На некоторое время повисла тишина. Даже в полумраке, против которого мало помогал свет фонарей, было видно, как желтеет Николай. Сарочка только присвистнула, боясь даже представить, что произойдёт дальше. Шаня уважительно покачала головой. Роза тихо хихикнула, а Ваня застыл в замешательстве.
– Что? – просипел Травкин, страшно вращая глазами.
– Скажешь ещё слово, пархатый жид, и я сверну тебе шею, – угрожающе повторил Раздолбаев.
– Оаааай! ОАААААЙ, НАЧАЛОООСЬ! – по нарастающей завыла Лоло.
– Ах ты ботинок! – вскричал дед, хлопая себя по ляжкам.
– Мишенька, ты чего, не надо так, -залепетала Ольга.
– Потом свернёшь, ему ещё семью кормить, – невозмутимо сказала Таисия, отправляя в рот кусок торта.
– Пончик, тебе крышу напрочь снесло? – поинтересовалась Роза, но Саре вдруг показалось, что этой сорвиголове стало страшно. Шмульдина подумала, что стоило бы вмешаться.
Николай вдруг ринулся на Мишу, а Раздолбаев набросился на него. Дико заголосила баба Лола. Ольга заверещала, хватаясь за сердце. Ваня кинулся разнимать дерущихся.
– Хрен сорокалетний, ты разум последний растерял?! – загрохотала баба Нюра, хватая Николая за ноги. – Тебе, сука, лет сколько?
– Я умираю, – захрипел Николай, садясь на стул.
– Какая же свадьба без драки? – пролопотал стоящий на четвереньках дед, тыкаясь носом в ножку стола.
– Ты на дне рождения, мудак! – рыкнула на него баба Нюра и вернулась к Николаю. – Тебе лет сколько, дефективный?
– Отстань, я умираю! – тявкнул Травкин.
– Тебе, падла, сорок лет, а ума не больше, чем у семнадцатилетнего! – продолжала увещевания баба Нюра.
– Миша, ты живой? – с тревогой спрашивала мигом протрезвевшая
– Ты мозги себе отморозил? – с каким-то ужасом говорил Ваня, поднимая непутёвого друга с пола.
– Куда я попала? – как зачарованная, твердила Шмелефанова.
– Ваня, кого нам жалеть, папу или Пончика? – в замешательстве спрашивала Роза.
– Блин, – только и смог сказать Раздолбаев, стирая кровь с разбитого носа.
– Я в шоке, – вздохнула Сара, взяла со стола салфетку, отвела Мишину руку и сама вытерла кровь. – И почему я не удивляюсь?
– Зато этот день рождения ты будешь помнить вечно, – слабо улыбнулся Раздолбаев, подумав, что ради этого стоило наезжать на Николая.
– Да я каждый день с вами буду всю жизнь помнить, – усмехнулась Сара. – Представляете, будем все собираться на старости лет, вспоминать прошлое...
– Воспоминаний на целую книгу хватит! – продолжила Шаня. – Будет вот Саре на самом деле исполняться 117 лет, соберемся мы вот так в чайном домике и будем болтать...
– Ага, а вокруг наши правнуки бегать будут, – фыркнула Сара, не придав значения этому “на самом деле”, она ведь не знала всей биографии своего праздничного торта.
– Послушают наши рассказы и научатся всему самому плохому, – подхватил Ваня.
– Пойдёмте что ли правда гулять? – предложила вдруг Сарочка.
– В лес? – удивился Иван.
– Да хоть просто по посёлку, – пожала плечами Шмульдина. – Идём!
– Я с вами! – забеспокоилась Шмелефанова.
И вся шестерка друзей в полном сборе направилась к калитке.
– Я умираю! – раздраженно прокричал им вслед Николай.
– Будьте бдительны! Ваши души уже на примете-е, оааай! – провыла Лоло.
– Пацаны! Побежали! – невнятно буркнул дед, сидя под столом и комкая носовой платок.
Компания шла по дороге в сторону леса.
– Давайте там заночуем! – со смехом предложила Шаня. – Пусть поищут, поволнуются.
– Волноваться они начнут только завтра ближе к вечеру, – охладил её пыл Ваня.
– Я, наверное, к вам ходить теперь вообще перестану, – вздохнув, сказал Раздолбаев.
– Значит, будем собираться у меня! – ободрила его Сарочка. Она чувствовала какой-то необъяснимый подъём настроения и душевных сил, и теперь ей хотелось поделиться своей радостью со всеми.
– А твоя мама нас не выкинет за порог через пять секунд? – с мрачным смешком поинтересовался Раздолбаев.
– Ты ей, между прочим, очень даже нравишься, – заметила Сара. – Так что не выкинет.
– Серьёзно?! – просиял Раздолбаев, мигом забыв про всё. Одно дело слышать это от Шани, а другое – от самой Сарочки!
Роза вдруг забеспокоилась, схватила за руку Катю, начала толкать Шаню с Ваней, и вся четвёрка внезапно ускорила шаг и в мгновение ока умотала куда-то вперёд. Сара с Мишей остались одни.