Две недели
Шрифт:
– Так и есть, - шепнул он своим, - звонит кому-то, скорее всего Лебедевой, предупредить об интересе полиции.
– И как?
– нетерпеливо спросил Игорь.
– Никто трубку не берет, - подслушивая под второй дверью, как в квартире надрывается телефон, отозвалась Даня.
– Может, не хочет, чтобы беспокоили?
– предположил Игорь.
– У Лебедевой АОН, не хочет с нами общаться, не надо, но на звонок подруги должна ответить, - наскоро пояснил Богданов и повернулся к своим.
– Что стоим?
Через пятнадцать минут к присевшим на ступеньки сотрудникам полиции присоединились участковый, слесарь из управляющей компании и двое понятых.
Замок был, что называется, от честного человека. На вскрытие ушло не более двух минут, и вскоре дверь гостеприимно распахнулась.
– Валентина Юрьевна!
– позвал с порога Богданов.
– Вы дома?
Ответом было молчание, и, едва прошли в комнату, стало ясно почему. Один из понятых вскрикнул, второй едва не удрал, а Богданов с чувством выругался, глядя на тело хозяйки квартиры, мирно висевшее под люстрой, привязанное за шею.
Он подошел, проверил пульс, и констатировал его отсутствие.
Перерезав веревку и аккуратно опустив тело на ковер, Богданов обернулся к своим.
– Так, молодежь, варежки надели?
Даня кивнула, вовсю щелкая фотоаппаратом, стараясь запечатлеть полную картину смерти, а Игорь, вооружившись ручкой, приготовился вести протокол. Вскоре прибыли медики, подтвердили отсутствие жизни в отдельно взятом теле, заявили, что причиной стала асфиксия, скорее всего самоубийство, странгуляционная борозда всего одна, и что тело мертво не более полутора часов, после чего увезли труп на вскрытие.
– Слышь, Петрович, - догнав патологоанатома на лестнице, начал Богданов, смущенно потирая лоб, - можешь побыстрее как-то ее препарировать?
– У меня из убойного два трупа, - строго отозвался Петрович.
– А это третий труп за две недели, просто серия какая-то, - виновато признался Богданов, - Бес мне шею свернет.
– С тебя причитается, - снисходительно ответил Петрович.
– Само собой, - обрадовался Богданов.
– Тебе пузырь или на бильярде отыграться?
– Разберемся. Завтра присылай Даню за предвариловкой.
Богданов вернулся в квартиру, где полным ходом шла работа. Игорь, высыпав на газету содержимое ведра, тщательно исследовал мусор, Даня, закончив фотографировать, обследовала ящики комода, а участковый, вместо Игоря, строчил протокол.
В комнате царил полумрак из-за цветов в горшках, выстроившихся рядами вдоль окон. Развесистые тропические растения прятали в своей тени особо нежные экземпляры, и цвело в этой квартире все, что только могло в потенциале цвести.
После обследования ящиков Даня, с опаской, приблизилась к домашним джунглям и методично, палочкой, проверила, не спрятано ли чего в горшках. Затем украдкой отломила побег
– Господа понятые!
– позвал из кухни Игорь.
– Прошу вас пройти сюда. Обратите внимание, - продолжил он, едва нарисовались понятые, - в мусорном ведре обнаружены два пакетика чая, две пустые банки из-под пива, одна банка из-под кока-колы, упаковки от колбасной нарезки, пакетик от чипсов и коробка от пирожных, - тут он присмотрелся и уточнил, - эклеров. Шесть штук.
– Данек, - окликнул Богданов усердно роющуюся в земле девушку.
– Что?
– А парень-то растет, - довольно сообщил Богданов.
– Видала, как он на протокол участкового припахал?
– Ты вылитый Макаренко, только без очков, - рассеянно отозвалась Даня, вернувшись к прежнему занятию.
– Во-во. Ты стол осмотрела?
– Мельком. Повторить осмотр?
– Копайся там, - велел Богданов, - я сам.
– Зря, нет там ничего, - вздохнула Даня.
– Бумажки, покрытие для письма, письменный прибор и две наклейки с котятами. Может, шкафом займешься?
– Не учти отца как мать любить, - огрызнулся Богданов и направился к столу.
Некоторое время было тихо, только понятые сопели у дверей, да участковый откровенно зевал. Еще было слышно, как на кухне лейтенант Князев обследует содержимое холодильника.
– Господа понятые, - неожиданно ровным голосом позвал Богданов, - прошу обратить внимание на следующую деталь.
Подождав, пока понятые подойдут ближе, он откинул покрытие для письма и указал пальцем на записку. Быстро подскочившая Даня прочитала раньше всех и заорала.
– Лейтенант! Сюда, быстро!
Игорь проявил похвальную оперативность, и оказался в комнате через пару секунд. Он подоспел как раз к моменту, когда Даня фотографировала заинтересовавший объект.
– Не дергайся, Игорек, - сдержанно посоветовал Богданов, - это просто записка.
Прочитав текст, Игорь обомлел. Ровным красивым почерком на листе бумаги, вырванном из блокнота, были начертаны последние слова покойной.
"Дорогой Александр Сергеевич", - гласила записка, - "простите меня, я так больше не могу. Искренне надеюсь, что мой опрометчивый поступок никак не скажется на Вас, и Вашей работе". Подписи не было.
– Значит самоубийство?
– выдавил побелевший Игорь.
– Спятил?
– обернулся на него Богданов.
– Записка спрятана, подписи нет, в мусоре валяются свидетельства, что у Лебедевой было два разных посетителя. Какое самоубийство? Как минимум доведение до самоубийства. Я так думаю.
– С чего ты взял, что два разных?
– С того, что она питалась исключительно здоровой пищей, значит, пиво и кола принадлежат не ей. А человек, который пришел пивка хлопнуть, вряд ли принесет с собой колу.