Две недели
Шрифт:
– Ты совсем большая стала, - сообщил Богданов, усаживаясь на свое место.
– На, будешь?
Схватив конфету, Ирочка быстро сдернула фантик и сунула ее в рот. На лице девушки расплылось выражение блаженства, а Розенталь невнятно проворчал о порче зубов.
– Ириш, а у твоего кавалера волосы как у меня?
Ирочка показала жестами, что волосы у кавалера длинные, до плеч. Еще ремешок на лбу.
– Круто, - одобрил Богданов.
– Он тебе поэтому понравился?
Вот тут случилось то, что происходило
– Он мне песенки пел. И на гитаре играл как Аркаша, - невнятно пробормотала она.
– И имя у него красивое такое - Вова, - с каменным лицом и натянутой улыбкой проговорил Богданов.
– Вова, - подтвердила Ирочка, беря с его ладони еще одну конфету.
– Он тебе за песенки нравится?
– тут уже Ярослав Викторович сообразил, что его племянница ухитрилась непонятным образом влюбиться, и тихо вмешался в разговор, игнорируя зверский взгляд Богданова.
– Нет, - замотала головой Ирочка.
– Он целовался, - сообщила она смущенно, но гордо.
– И вот так делал, вот так!
Тут она схватила прядь волос и начала дергать изо всех сил.
– Вот так! Вот так!
– Ирочка! Саша, держите ее!
Девушка вошла в раж, вцепилась в волосы уже обеими руками и явно пыталась снять с себя скальп без хирургического вмешательства.
Розенталь бросился к аптечке, и, поняв, что у него не больше минуты, Богданов, вместо того, чтобы держать девушку быстро продолжил спрашивать.
– Ты приносила ему лекарство дяди Ярика? Приносила?
– Он хороший!
– невнятно выкрикнула Ирочка.
– Да, он хороший, потому и отнесла?
– Отнесла!
– Он сюда приходил? В Аркашину комнату? Приходил?
– напористо спрашивал Богданов, а Ирочка, прекратив дергать за волосы, принялась хлестать себя по щекам, находя в этом странное удовольствие.
– Руки, руки ей держите!
– крикнул Розенталь, спешно набирая лекарство в шприц.
– Он приходил?
Богданов видел, как девушка выдернула у себя с мясом клок волос, но продолжал спрашивать.
– Он там песенки пел и целовался!
Получив признание, Богданов схватил девушку поперек туловища, прижав ей руки, и повалил на диван. Реакция последовала незамедлительно - Ирочка начала визжать, брыкаться, и, извернувшись, впилась зубами в плечо Богданова.
– Черт!
– Тихо, вы ее пугаете! Держите крепче!
Ярослав Викторович подскочил к борющейся парочке, и, мазнув ваткой, всадил иглу в шею девушки. Через пару секунд Ирочка обмякла, и, следуя указаниям Розенталя, Богданов отнес ее в другую комнату.
Вскоре все сидели на диване, куда подтянулся и Игорь.
– Водка есть?
– мертвым голосом спросил Богданов, уставившись в одну точку где-то в районе батареи центрального отопления.
Вместо ответа Ярослав Викторович прошел к шкафчику
– Двести грамм, - строго предупредил он, наливая.
– Большую дозу я нейтрализовать не смогу.
Богданов выпил, и устало откинулся на спинку дивана.
– Мне теперь придется три дня держать Ирочку на успокоительных, - тихо сказал Розенталь, взбалтывая коньяк.
– Не злите меня, - попросил Богданов.
– Судя по вашему тону, Александр, - холодно начал Ярослав Викторович, - вы считаете меня виноватым?
– Нет. Я сам дурак. Знал ведь, что у вашей племянницы несколько...
– Мазохисткие наклонности, - грустно подсказал Розенталь.
– Ну да, - обрадовался подсказке Богданов.
– А у этого Горохова как раз легкая степень садизма.
– Но ведь Ирочка никуда не ходила!
– воскликнул Розенталь.
– Вспомните, Ярослав Викторович, - сочувственно проговорил Богданов.
– Вы же ее последние полгода отпускали одну покачаться на качелях на площадке, пока никого нет.
– За ней смотрел Аркаша.
– Ну он же не торчал у окна постоянно. Для того чтобы увидеть площадку, надо выйти из своей комнаты и пройти через всю квартиру. Разок глянул, все в порядке, он и успокоился.
– И что сделал тот мерзавец Горохов?
– Заметил красивую и странную девочку. Зная, что она ваша племянница, что называется подкатил к ней, узнал слабости, дальше, если коротко, уговорил принести вашу сыворотку.
– Ирочка говорила, что разбила несколько пузырьков, - признался Розенталь.
– Не могла же она лгать.
– Он ей, скорее всего, сказал, что это игра, потом напросился в гости. Вы же оставляете Ирочку одну.
– Ей строго настрого запрещено пускать чужаков.
– Так он и не чужак, - неожиданно мягко отозвался Богданов.
– Он ее друг, и умеет доставить девушке удовольствие.
– Прекратите, Александр!
– с болью воскликнул Розенталь.
– Анна Степановна...
– Не смогла воспрепятствовать, - деликатно пояснил Богданов.
– Вы же понимаете, она все реже приходит в себя, и, скорее всего, посчитала, что к девочке пришли в гости ее одноклассники из спецшколы. Понимаете, только музыкант мог нанести знак внутрь гитары и настроить ее в прежней тональности, а именно в ней мы обнаружили причину болезни Аркадия.
– Но зачем?
– изумился Ярослав Викторович, разведя руками.
– Если этот Горохов знал о сыворотке, логично предположить, он знал кто я. Проще было придти и попросить поставить диагноз. И зачем ему разрисовывать Аркашину гитару?
Воцарилось молчание. Похоже, Розенталь пребывал в своем, далеком от реальности мире.
– Сыворотку можно продать, - решился на объяснения Богданов, подливая себе еще водки.
– А от Аркаши вся энергия сущности переходила Горохову или его заказчику.