Две стороны одной монеты

Argo

— Именно. Никто не поверит бредням об инопланетянах, ведьмах и мутантах в новостях. Но о таком любят писать, как о чем-то загадочном или смешном. Нужно покопаться в архивах. Нет необходимости вчитываться в детали, нужны только районы города, где люди видели что-то необычное.

Глаза у Эрика горят, и Хэнк заражается его азартом. Сейчас уже полночь и идти куда-то нет смысла, но Хэнк решает, что завтра же утром Рейвен поможет раздобыть ему допуск в библиотеку.

Они обсуждают это, пытаясь вспомнить, слышали ли когда-нибудь о чем-то подобном в прошлом. В памяти Эрика всплывают истории о снежном

человеке, салемских ведьмах и ходячих мертвецах, но ничего, что было бы связано с Нью-Йорком.

Хэнк рассуждает, что, возможно, и ведьмы, и снежные люди были на самом деле. Тоже мутанты, почему нет?

— Думаешь, такие мутанты, как мы, существовали и раньше? Века назад?

— Думаю, это вполне возможно. Просто в другие времена людей со странностями сжигали на костре. А сейчас… — Хэнк запинается, и они переглядываются.

А сейчас ничего не изменилось по сути… Какое-то время Эрик смотрит на чуть покрасневшего от неловкости друга.

— Ты знаешь, с чего все началось? Почему пошла охота на мутантов?

— Только со слов Логана. Шоу очень болтливый, думаю, ты заметил. А Логан побывал у него в плену, давно. Тогда он тоже любил поразглагольствовать. Однажды рассказал и об этом. О девочке Бэке, которая жила в детском доме. Ее дразнили другие ребята, и от нее отказалась приемная семья. Не знаю, что с ней было, но это не редкость, когда дети в приютах страдают от недостатка любви и имеют трудности поведения. В общем, однажды утром воспитатель нашла всех детей в ее спальне мертвыми. Кроме Бэки. Решили, что у нее случился психоз на нервной почве, и девочка была отправлена в клинику. Не знаю, что с ней было дальше. Но, как ты понимаешь, в тот день у нее пробудились способности, с которыми она не смогла справиться. Забитая и напуганная, она убила своих обидчиков. Скорее всего, кто-то видел это или в клинике ее сила опять вырвалась из-под контроля. Тогда правительство и узнало о мутантах.

— Шоу. Наверняка он работал в той клинике!

— Не думаю. Как я понял, это было больше тридцати лет назад.

Эрик вдруг думает, что ему жаль ту девочку… Ведь он вполне мог быть на ее месте. Если бы в тот день перед врачебной комиссией вырвались его силы, мог кто-то пострадать, а он бы попал в руки Шоу… Испуганный и опасный ребенок, который не в силах контролировать свои способности…

С досадой Эрик самым краешком сознания понимает, почему правительство так поступило… Один ребенок — уже проблема. Сотни, тысячи детей, которые могут убивать движением руки или просто обидевшись, разозлившись, — катастрофа планетарного масштаба…

— Я, пожалуй, лягу.

— Конечно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Хэнк.

Он спит, и ему кажется, что он слышит чьи-то всхлипывания. И утром он встает с тяжелым сердцем и ощущением, что таймер отведенного для них времени уже запущен…

Остальные без особого энтузиазма поддерживают ночную идею Эрика о газетах: каковы шансы, что толпы мутантов попали в этот двухсотметровый радиус вокруг Церебро на своих двоих, а не в черных мешках? Но Рейвен соглашается отвести Хэнка в библиотеку. Логан и Роуг отправляются вместе, а Алекс и Эрик едут в сторону парка.

— Это все как-то бредово, чтобы Церебро находилось прямо в центре города.

—

Я тоже так считаю, но стоит проверить и эту версию. Главное — не затягивать. Предлагаю разделиться для надежности…

— Нет. Никаких разделений. Это первое правило. Поодиночке никуда не ходим, — Алекс почти тычет ему пальцем в нос, и Эрик примирительно поднимает руки. Ладно, он не против.

Они медленно едут по району, осматривая дома и высотные офисы. На парочке небоскребов есть купольные крыши, но Эрик уверяет, что это не то. Крыши прозрачные или не такой формы. К трем часам дня оба устают от сидения в машине и идут пешком. Вдоль одной улицы, потом вдоль второй. Эрик надеется, что они похожи на туристов и что его темные очки в пасмурный день не слишком бросаются в глаза.

Они проходят несколько кварталов, пока не оказываются перед центральным парком. Это единственное место, где они еще не были.

— Чувак, не думаю, что Шоу спрятал свою машину где-то между фонтаном и детскими каруселями…

Эрик устало смотрит на свинцовое небо. Того и гляди пойдет противный моросящий дождь, но в парке есть несколько зданий, зоопарк, театр… Стоит все проверить.

Алекс стонет, но они решительно направляются следом за галдящей толпой. Сегодня выходной, и желающих прогуляться, пока погода окончательно не испортилась, немало.

Эрику тревожно с самого утра, и он нервно кусает губы, глядя по сторонам. Это место заставляет его вспоминать о Чарльзе и том сне с его матерью.

Ему хочется очистить разум и расслабиться, чтобы попробовать связаться с Чарльзом и убедиться, что он в порядке. Тот охранник говорил, что если Эрик попытается что-то сделать, то может пострадать не только Эдди, но и Мойра. Что если Шоу передумал? Что если он пошел на крайние меры, решив, что Эрик уже у него в кармане, и убил Мойру? А если сделал с ней что-то ужасное: покалечил снова, ослепил, облил кипятком? Этот больной псих может пойти на что угодно…

И если она пострадала, может ли Чарльз попасть в ее тело? Вдруг Шоу решил отыграться и на нем, не выпуская его из Церебро?

Эрик смотрит, но не уверен, что видит что-то подозрительное, только накручивая себя все больше.

Он не желает Чарльзу или Мойре смерти. Они те, кто заслужили хоть немного свободной и счастливой жизни после стольких лет страданий. Если Рейвен думает, что Эрик позволит ей убить телепата, то она ошибается…

Хэнк сказал, что раньше их план действительно был таков. Найти и убить Чарльза. Что любой, кто окажется в Церебро, обязался убить его. Можно сказать, это было первым пунктом договора при вступлении в их клуб. Эрик был единственным исключением.

— Впервые с тех пор мы подумали, что дар Чарльза можно использовать и в других целях… Если Шоу построил машину и считал, что с твоей помощью он мог сделать Чарльза всесильным, то… Мы ведь тоже можем, верно? — Хэнк не в восторге от этой идеи, и Эрик тоже.

— Я бы не стал этого делать с Чарльзом! Я не Шоу. Я не поддержу такой план. Если бы ты видел то, что видел я, ты бы не думал о Чарльзе, как о вещи, которую можно использовать ради одного или другого! — он тяжело дышит, его щеки пылают от злости. Он не думал, что услышит подобное из уст своего друга.