"Две жизни" (ч.III, т.1-2)

Антарова Конкордия Евгеньевна

Их труд ты уже не раз видел, теперь видишь его яснее в связи с трудом башни стихий и понимаешь ясно: связь всех начал жизни воедино заложена в каждом живом существе.

Владыка помолчал некоторое время, как бы давая мне глубже вникнуть во все происходящее передо мною.

Уже созерцание грандиозных башен лучей, показанных мне первым Владыкой-Учителем, наполнило меня благоговением и трепетом перед Мудростью. Величие же того, что я увидел сейчас, — глубочайшая закономерность и целесообразность Труда Жизни, Любовь и забота о каждом существе, сонмы беззаветно любящих, бескорыстных тружеников, имевших одну цель: благо людей, — заставило меня застыть в благоговении, и я невольно воскликнул:

— О, как прекрасна Жизнь! — Да, сын мой, ты прав, прекрасна Жизнь! — тихо сказал Владыка-Глава. — И несмотря на неусыпные заботы Жизни о людях, ты сам знаешь, как редко на земле человек бывает счастлив. Как редко в его сознание проникает мысль, что единственная непобедимая сила —

это радость. И еще реже ты можешь встретить на земле освобожденное существо, утвердившееся в знании, что каждый верный сын жизни должен нести встречному радость и оправдание в своем сердце. В безумии своем, отъединяясь в своем эгоизме от людей, человек чувствует себя одиноким; а сливаясь с ними в личных связях, называет жизнь свою полноценной. Ты же сейчас понимаешь, что ни те, ни другие не могут найти пути к освобождению, то есть пути к Истине. Ибо лишь те его найдут, кто на самой Истине, в себе носимой, ищет единения с трудящимися земли и неба. Взгляни теперь на труд Владык стихий воды, воздуха и земли.

Владыка взял тройной золотой молоток, лежащий на столе, и в его руке он принял вид огромного трехголового молота, сверкающего фосфорным, золотым и белым дрожащим огнем, сплетавшимся в змеевидные кольца и клубни. Вложив мне и этот молот-трезубец в руку, Владыка передвинул меня несколько правее, указал мне на нечто вроде наковальни, горевшей как золото, и сказал:

— Бесстрашному и верному до конца — Твой призыв до конца. Прими сына, Тобою призванного.

С этими словами он указал мне еще раз на наковальню. Я ударил по ней, призывая великое имя Живого Бога Санат Кумары. Раздался треск, как бы подземный грохот, шум, точно буря на море, и вой ветра, напоминавший мне содрогание маяка матери Анны в самые страшные минуты бури в пустыне.

— Все во славу Твою, Господи, ибо все — Ты, — прошептал я, едва устояв на ногах от своего удара.

— Да, сын мой, ты еще раз прав. Все — Он, Всеблагой. А весь Труд, все творчество Земли, все — любовь величайшего Защитника и Покровителя Земли — Санат Кумары — продолжал Владыка. — Посмотри на башню на столе. Что пробудил в ней твой удар?

Я посмотрел, как он приказал мне, и увидел, что еще три этажа башни, бывшие дотоле спокойными, зажглись самыми фантастическими огнями. Рядом с этажами огня теперь клокотал и пенился огонь, белый, точно морская пена. Над ним переливался этаж золотого, жидкого, прозрачного огня, похожего на солнечные лучи. Он завывал, точно откуда-то гнал его ветер. То был этаж стихий воздуха.

И последний из горевших этажей, отображавший стихии Земли, весь был взъерошен, покрыт дымом, из-под которого вырывались клочья коричнево-красного огня. И сверху, точно отображая молнии неба, в дым Земли вплетались струи яркого огня, смешиваясь на взъерошенной поверхности, как на спине чудовища.

Этаж стихии Земли казался тяжелым прессом, давившим собою все остальные стихии.

— Смотри в пространство и наблюдай, — приказал мне Владыка.

Я повернулся к прозрачной теперь для меня стене лаборатории Владыки и увидел ожившие этажи башни стихий. Боже мой, что это было за зрелище! Все то, что я только что описал оживотворенным в лаборатории на башнеподобном приборе Владыки, увеличенное в сотни раз, трепетало передо мною в пространстве.

Башня стихий — не в пример тому, что я видел до сих пор, — вся расширялась вверх. Земля, как гигантский гриб-сморчок, покрывала собою все остальные стихии.

Я был подавлен и ослеплен и почти не мог овладеть собою.

Владыка-Глава стоял молча рядом со мной. Наконец он положил руку мне на голову и заговорил:

— Много, много раз земля и небо твердили тебе о полном и совершенном самообладании. Не только тот, кто призван Единым для высокой миссии сотрудничества с ним, но и каждый простой человек, начавший свою истинно человеческую, а не получеловеческую стадию жизни на Земле, должен достичь полного самообладания. Ты же, как и каждый гонец Светлого Братства, не можешь выпадать из самообладания ни на одну минуту. Ни при каких феноменах, ни при каких обстоятельствах, ни при каких встречах ты не можешь стоять растерянным, потеряв собранность внимания хотя бы на один миг. Каждое мгновение — мгновение летящей Вечности, — в которое ты выпал из полного самообладания, оставило не только тебя за бортом корабля, но и всех тех, с кем ты связан мыслями, делами, трудом, перепиской и даже временно случившимися встречами. Все, связанное с гонцом Единого, вступает через него в связь с Вечным и лежит на его карме, на его сознании, на его активной деятельности, как пелена. Эту пелену пронизывает Свет через чакрамы и внимание гонца. Чакрамы встречных людей движутся и очищаются через чакрамы гонцов, с которыми они вступили в духовную связь, еще ближе и сильнее, чем очищаются чакрамы людей через чакрамы Владыки округа. Тебе предстоит вернуться в общество людей, неся им великую миссию. Поэтому твое самообладание не может выходить из рамок полной радости.

В чем сила твоего, как и каждого человека, самообладания? В полном знании, в ежеминутном ощущении в себе живой Жизни. Ты чувствуешь каждую минуту влияние,

связь непосредственную с Единым. Чувствуешь ее и через всех членов Светлого Братства, и через каждое стихийное явление, и через каждое встречаемое сердце, куда ты вводишь ток Любви, идущий к тебе всеми путями из первоначального источника, Представителя Единого на Земле, Великого ее Защитника и Властелина Санат Кумары. До сих пор ты жил, не зная этого великого имени. И Жизнь твоя текла по всем гармоничным тебе ручьям, всюду защищая тебя, открывая тебе все новые и более высокие ступени священной иерархии. Что теперь составляет обязанность твою перед людьми и небом? Быть живым примером того, как передается в простую жизнь серого дня могучая сила помощи и забот Любви. Тебе предстоит счастье развернуть людям великую и ослепительную панораму деятельности и забот всех светлых сил Земли о каждом живом и умершем человеке. Тебе предстоит счастье вскрыть в человеке не мысль, не одно сознание постоянного сожительства и сотрудничества со всеми Светлыми земли, но расчистить каждому человеку путь к его собственному сердцу, чтобы он там мог почувствовать вечную связь — в активности действий серого дня-с Божественной Силой Санат Кумары. Ты должен вернуться в общество людей не только закаленным бойцом, в полном бесстрашии и самообладании, но и в полной мира верности. В той верности, что не знает колебаний и растерянности ни при каких катаклизмах природы, событий и людей.

Весь твой день серого труда, как и величайших подъемов, — все только прямой, как электрический канат, путь передачи людям в слове сил, знаний и помощи Светлого Братства. На одном из первых мест в твоих произведениях должно стоять втолковывание людям — постоянное, упорное, на все лады доказываемое, — что такое обязанности обычного человека по отношению к семье, к соседу, к встречному. Не менее важно человеку, переставшему быть слепым, понять, почувствовать и проводить в жизнь обязанности перед встречным и перед самим собою в данное ему воплощение. Обязанности человека в его быту — не карма и ее давящий гнет.

Обязанности его — радость передать сердцу встречного каплю облегчения и мира.

Это — не пассивное восприятие текущей жизни как результатов прошлого; но активная борьба за свет в ежедневном труде без компромиссов и утомительной нравственной раздвоенности в нем. Подробно обо всем этом будешь не раз еще наставляем И., Венецианцем и главным твоим водителем, великим братом и мощным другом человечества — Морией. Теперь, когда ты снова, вошел в полную силу самообладания, смотри внимательно на башню стихий. Почему земля имеет такой взъерошенный вид? Почему ее атмосфера дымчато-серо-коричневая? Почему огонь на ней выпирает клочьями? Почему она давит собою все остальные стихии, точно схоронив их под собой? Давит она все остальные стихии лишь иллюзорно. На самом деле они пронзают ее насквозь. И огонь, что ты видишь вырывающимся клочьями, есть именно огонь Земли, пронзающий все живое на ней. Ни единой букашки, ни единого животного не могло бы существовать на Земле, если бы огонь ее недр не был влит во все живое, в равной мере со светом солнца. Перед тобой лежит Земля — уже результат труда Санат Кумары и его Сподвижников, результат Их беспредельного самоотвержения. Они забыли о Себе, их труд видел только человека и его восхождение к Совершенству. На этом законе Любви, данном человеку Единым как завет для Земли при его схождении на нее, строил Санат Кумара всю жизнь на Земле. Все, что идет по этому закону, все счастливо и светло, ибо попадает в тропы Гармонии и — легче или труднее — но восходит к совершенству. Все, что подпадает под власть грубого эгоизма, втягивается в темные тропы, где, заблуждаясь все больше, в конечном счете гибнет, не выполнив задачи воплощения и бессмысленно потеряв его. Ты видишь, как в сморчкообразной, точно изрытой воронками форме Земли, в каждом углублении ее вращаются кругообразные светлые центры. Это прообразы чакрам человека. Это центры Земли, втягивающие в себя силы всех стихий. Ты видишь, что все они, как воронки, суживаются книзу, и свет внизу гораздо ярче, чище; и вращение его менее бурно, чем вверху, в широком конце воронки. Это уже результат труда Владык стихий и тружеников неба и земли Светлого Братства.

Руководимый указаниями Владыки, я различил сонмы двигавшихся в каждом воронкообразном центре Земли духов. Необычайное их разнообразие и многочисленность указывали на совершенно разный их труд. Но соподчиненность их одному Владыке стихий в каждом углублении, стройность их труда и полный порядок в нем резко бросались в глаза.

Помолчав немного, Владыка продолжал:

— Стихии, кажущиеся людям слепым движением, иногда губительным, иногда спасительным, идут в своем труде для блага вселенной по тем же мировым законам целесообразности и закономерности, по каким движется труд всего созданного высшей Мудростью во вселенной. И им нет дела до измышленного одной Землей закона справедливости, как и вообще всему, что живет в двух мирах и не понимает отъединения. Развивающееся дальше, в глубь Земли, движение прообразов чакрамов — так я буду называть их пока тебе — переходит через труд сонмов помощников в светящиеся мелкие центры, укрытые в самых недоступных людям и зверям местах.