Две жизни. История одного превращения
Шрифт:
– Да, я к вам по делу… личному. Мне рекомендовали вас как человека… м-м-м… – Тут она скосила влево глаза, подбирая подходящее слово. – Ну, скажем, много знающего, опытного, владеющего разными нетрадиционными методами…
Тут она слега запнулась, не зная, как от всего этого перекинуть мостик к причине своего появления. Вдобавок от устремлённого на неё пристального взгляда новообретённого дяди, который не удосужился сделать серьёзное лицо, мысли в голове спутались окончательно, и фразу толком закончить не удалось.
– Любаш, можно я к тебе на ты буду?
Его вопрос
– Да, пожалуйста. Только не Любаш, а Люба, если не возражаете.
– Ну, что нам возражать! Мы – только за! – Усмехнувшись, Игнат хлопнул ладонями по коленям, неторопливо вставая со стула предложил:
– Ты ж с дороги, поди проголодалась! А я тебе – вот неучтивый хозяин – и чаю не предложил!
Не дожидаясь реакции со стороны своей гостьи, он засуетился, начал доставать из кухонного шкафа посуду, зажёг плиту, поставил чайник, что-то достал из холодильника. Любовь Дмитриевна сделала вежливую попытку отказаться, объяснив, что не голодна; он лишь махнул рукой, с твёрдой убедительностью пробормотав: «Не, так не годится». Она не стала настаивать, решила, что, может, за непустым столом разговор лучше сложится, и пока хозяин готовил, осматривалась. С легким удивлением про себя отметила, что, несмотря на его внушительную фигуру и небольшие объёмы комнаты, его перемещения выглядели очень плавными и лёгкими, напоминающими своеобразный танец. Обстановка в комнате, которую она мысленно назвала «кухня-гостиная», была очень простой, незамысловатой и интереса не вызывала.
От наблюдений её отвлек звонкий голос молодой женщины, появившейся в дверях.
– Привет, дядь Игнат! Насилу добралась, день выходной, все отдыхают! Почти час на остановке простояла!
Тут она заметила сидящую за столом незнакомку, остановилась на полпути к столу, приветливо улыбнулась той и, снизив тон, поздоровалась:
– Добрый день!
– Здравствуйте.
Перестав хлопотать, Игнат развернулся, подошёл теперь уже к двум гостьям, широко расставив руки, представляя женщин друг другу.
– Привет! Вот, знакомьтесь! Это Люба, моя дальняя родственница, а это Любаша, помощница моя!
Женщины обменялись приветственными кивками. Хозяин продолжил говорить, обращаясь попеременно то к одной, то к другой:
– Любаш, помоги мне тут на стол собрать, и будь другом – сбегай в летнюю кухню, принеси нам наливочки, ну, ты знаешь…
– За приезд по пять капель!
Через несколько минут на столе уже стояли тарелки с простыми, но вкусно пахнущими закусками, принесённая бутылка с ярко-красной наливкой, небольшие рюмки. Любаша, произведя быструю и несложную сервировку, была куда-то отправлена хозяином. Любовь Дмитриевна осталась довольна этим фактом. Игнатий Павлович, усевшись, откупорил бутылку, разлил.
– Ну что, за знакомство!
Выпитое спиртное моментально создало тёплый овал в груди.
– Вот, закусывай, не стесняйся… Ну так и что за личное дело привело тебя? – спросил он и добавил, глядя улыбчивыми глазами: – Только давай теперь о себе.
Первоначальная
– Если честно, история непонятная. Что-то стряслось с моей головой, и отсюда появилась куча проблем. Надо что-то решать, делать, а всё как-то зависло, остановилось.
Игнат, слушая эту прелюдию, чуть поёрзав на месте, взялся за бутылку, налил по второй.
– Давай, чтоб первой скучно не было!
Закусывая, добавил:
– Ты говори, как есть, конкретно.
– Конкретно? – Взяла налитую рюмку, залпом выпила.
– Хорошо… Конкретно: последнее время видится бред мне всякий, иногда снится… внутри появился то ли голос, может, не голос, не знаю, как сказать, может, просто мысли всякие, ненужные, мешает мне всё это работать, сомнения появляются – так сделать или не так; в результате, вообще никак не делаю. Голова иногда наполняется мутью какой-то, вроде и боли особой нет, а неприятно до ужаса!
Выпалила на одном дыхании, в голосе перемешались нотки скрытого отчаяния и раздражения. Перевела дух, ожидая вопросов или комментариев. Игнат молчал, добродушно всматривался в лицо собеседницы, ожидая продолжения. Подумав, она более спокойно продолжила:
– Я, Игнат Павлович, не могу себе позволить такого состояния. На мне держится большое дело, я связана обязательствами со многими серьёзными людьми. Я просто чувствую, что все эти бредовые видения, мысли, расшатывают мою жизнь! И мне необходимо от этого избавиться!
Повисла пауза; хозяин на несколько секунд опустил голову, прикрыл глаза, глубоко вздохнул, едва слышно проговорил несколько раз:
– Понятно, понятно… понятно…
Потом вскинул подбородок, тряхнул своей львиной шевелюрой, спросил:
– Ты на машине же сюда добралась?
Любовь Дмитриевна на секунду опешила.
«Да он не слушал меня!» – пронеслось в голове.
– На машине……
– С шофёром?
– Да, с водителем…
– Может его пригласить, чайку предложим, а? А то человек там один, ждёт…
– Думаю, это лишнее. Это часть его работы – ожидать меня.
Сбитая с толку фразами о водителе, немного сомневаясь в адекватности восприятия своего визави, она почувствовала неловкость и от своей речи, и от пребывания здесь и сейчас. Возникло желание встать и распрощаться, но дядькинская наливка вызвала расслабленность и некоторую леность тела.
– Ну, тогда – Бог Троицу любит! – Игнат вновь налил, поставил бутылку. – Значит, ты хочешь, чтобы всё стало на свои места, и было, как прежде? – В голосе чувствовалась ирония.
– Конечно!
Своей рюмкой слегка приложился к её, кивнул гостье.
– Давай!
Они выпили и по третьей, закусили.
Хозяин, повернулся к рядом стоящей тумбочке, открыл верхний ящик, достал оттуда тетрадь, следом шариковую ручку.
– На-ка, напиши своё имя полностью, дату рождения, место рождения, и время, если знаешь…
Он освободил часть стола, разложил перед ней тетрадь, протянул ручку.
Она молча взяла ручку, чуть развернулась к столу, записала, что просил. Закончила и выжидательно посмотрела.