Две жизни
Шрифт:
Теперь между ними осталась одна – единственная преграда: его грубые пестрядинные штаны и ее шелковая плиссированная юбочка. Но пала бы, наверное, и эта преграда, если бы Дмитрий не заметил вдруг, что вход в их норушку неожиданно вспыхнул каким – то ярким, огненно – красным светом. Что там такое?!
Он чуточку отстранился от прижавшейся к нему Анастасии:
– Настенька, подожди немножко, я выгляну, что там случилось.
– А что такое?
– Не знаю, но, кажется, что – то
– Ой, в самом деле! Что бы это могло быть?
Юноша выбрался наружу и вмиг похолодел от ужаса: в стог, что стоял рядом, должно быть, ударила молния, и теперь он пылал, как гигантская свеча, рассыпая во все стороны снопы искр.
Дождь, оказывается, давно прошел. Черная туча стремительно уходила за реку. В воздухе не было ни ветерка. Но стоило ему подуть в их сторону, как пламя перекинулось бы и на стог, в котором они укрылись.
– Настя! Настюшка! – крикнул он. – Выбирайся скорее наружу. И всю одежонку прихвати. Тут, оказывается, такое...
Анастасия не заставила себя ждать. Боже, до чего она была прекрасна испуганная, растерянная, полураздетая в свете гигантского факела пожара. Дмитрий готов был упасть на колени и молиться на нее как на неземное божество. Но она уже взяла себя в руки:
– Да, вовремя ты спохватился, Митя. Бог миловал нас. Вот твоя рубашка. И не смотри на меня, пока я приоденусь. Вот так... А теперь – бежим! Бежим, бежим, а то, не ровен час, нагрянут сюда косари, попробуй докажи им, что мы тут ни при чем.
Она первая припустилась по мокрому лугу и остановилась лишь под знакомой ивой.
– Вот теперь окончательно приведем себя в порядок. Как я, не очень похожа на бабу – ягу? – усмехнулась она, поправляя рассыпавшиеся волосы.
– Что ты, Настасьюшка! Да ты...
– Знаю, знаю, опять будешь комплименты сыпать. Но я серьезно спрашиваю. Мне ведь на люди идти. И вот еще что. Я обещала прошлый раз сказать тебе одну вещь. Так вот, слушай. Или нет, скажу в следующий раз. А сейчас мне пора, Митя. А то еще искать начнут. Здесь мы и расстанемся.
– Но как и где я снова увижу тебя?
– Жди Аграфену, она даст знать. Ну, всего тебе! – она крепко поцеловала его в губы и привычной порхающей походкой пошла к домику тетки.
Дмитрий снова остался один, машинально подобрал с земли оставшуюся после их завтрака корзинку, собрал и закопал в землю бесчисленные размокшие от дождя пакетики и обертки, посидел, подумал, бросил последний взгляд на омытый грозой луг, где догорал уже и второй стог, тот, что на несколько часов приютил их с Анастасией. И только услышав шум удаляющегося экипажа, побрел потихоньку в сторону дороги. На душе у него было почему – то грустно.
Глава седьмая
Прошло пять дней. Пять дней надежд и ожиданий. Ожиданий тем более призрачных, что Анастасия, по сути дела, ничего не обещала. Велела лишь ждать Аграфену. А что Аграфена? Такой же подневольный человек,
А узнавать было что, потому что бывшая кормилица Анастасии уже несколько дней уговаривала старую барыню отпустить с ней барышню на моление в Заречный монастырь. И уговорила-таки.
Даже сам барин не стал перечить жене с дочерью, знать, проснулась и в нем совесть. К тому же монастырь – дело святое. Может, думал он, хоть милость Всевышнего поможет укротить своенравное дитя.
Словом, как раз на сегодня и был назначен отъезд в обитель. Но откуда обо всем этом было знать тоскующему Дмитрию? Занятый срочной работой, он не заметил даже, как часов в десять утра из ворот барской усадьбы выехал знакомый экипаж и тройка резвых скакунов лихо промчалась мимо Святого ключа и часовни, где когда – то он впервые увидел барышню Мишульскую.
Она и теперь не сводила глаз с часовни и кузницы в надежде увидеть своего возлюбленного или хотя бы услышать его голос. Но все кругом лишь тонуло в летящем из-под колес облаке пыли, а в ушах раздавались бесконечные ахи да охи Аграфены, до смерти боящейся быстрой езды.
Впрочем, пожалеть ее было некому. Выехали они лишь с глухонемым кучером Афанасием, которому кричи не кричи – все без толку, и старой кухаркой Лукерьей, единственной заботой которой было набрать как можно больше снеди и сохранить ее в пути.
Путь же им предстоял неблизкий и так как он лежал через небольшую деревеньку, где жили родственники Агра – фены, то решено было заглянуть и к ним на часок – другой, чтобы передохнуть перед дальней дорогой. Таков был, по крайней мере, приказ Анастасии.
Однако едва они поравнялись с домом Аграфеновых родственников, как та деловито обошла экипаж со всех сторон и безоговорочно заявила:
– Всё, приехали! Шарабан чинить надо.
– Да кто же его здесь починит?
– подала голос Лукерья.
– Здесь, знамо, некому. Пойду обратно в Благовидово за кузнецом.
– А как же мы?
– запричитала Лукерья.
– Не беспокойтесь, все устрою лучше некуда! – отрезала Аграфена. – Давай, Афанасий, – она знаками указала кучеру, чтобы тот распрягал лошадей, и пошла в дом.
Дом этот был добротным пятистенком с тесовой крышей и высокой клетью над задней избой, что говорило о том, что родственники Аграфены были людьми с достатком. Не меньшее впечатление производили и надворные постройки, и сам двор с вместительной конюшней и навесом для телег. Но главное, что больше всего заинтересовало Анастасию, была именно задняя изба с янтарными свежесрубленными стенами и высокими, чисто вымытыми окнами, выходящими во Двор.