Двенадцатая реинкарнация. Трилогия

Богдашов Сергей Александрович

— Вы что-нибудь слышали про ОГАС? — побарабанив по столу пальцами, спросил у меня Боляренко, после непродолжительной паузы.

— К сожалению гораздо больше, чем мне хотелось бы. Постоянно натыкаюсь на упоминание этого абсолютно нерабочего проекта, в который предполагалось вбухать безумное количество денег. Двадцать миллиардов рублей, если не ошибаюсь. Не так ли? — я покачал головой, как бы переваривая осмысление астрономической суммы денег. На самом деле выслушивать измышления про этот чёртов ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации) мне довелось и в институте, и в Академии. Везде находились горячие энтузиасты-теоретики, которые верили в непреходящую силу плановой экономики и всемогущество

ЭВМ. Удивительный пример, в котором вымыслы пропаганды столкнулись с научным волюнтаризмом. Любые мои попытки объяснений о практической несостоятельности этой завиральной идеи не имели смысла. Пока на столах у сотрудников стоят обычные канцелярские счёты, а бумажный архив любого предприятия занимает объём двухкомнатной квартиры, автоматизированная система учёта и обработки информации не жизнеспособна. Головой я прекрасно понимаю, что нет ещё в стране ни компьютеров достаточной производительности, ни рабочих программ, ни кадров. Существует только голая теория, которую считают передовой, а на всех, кто выступает против неё вешают ярлык ретрограда. Модная тема. Почти половина фильмов в кинотеатрах как раз ей соответствует.

— Значит вы считаете ОГАС авантюрой? — нехорошо прищурился академик и переглянулся со своими спутниками.

— Без нашей помощи так и получится, — отозвался я, заслужив ещё один этап переглядываний.

Что-то у меня паранойя разыгралась. Больно уж складно возникшая ситуация укладывается в притчу о Ходже Насреддине. В ту самую, где в конце концов или ишак должен будет сдохнуть, или эмир. Иначе как-то нелогично выглядит приезд академика в сопровождении аж трёх комитетчиков. Двадцать миллиардов рублей — хорошие деньги. Чересчур хорошие, чтобы мне стоило грудью вставать на пути не простой группы людей, мечтающей их заполучить.

— Интересно, как вы это себе видите? — сморщил лоб представитель науки, глядя на меня поверх очков.

— Крайне просто. Попробуйте себе представить структуру своего же института. Пока в каждом отделе не появится хотя бы одна персоналка, у вас ничего не выйдет. Чтобы заработала система нужен постоянный обмен данными. Так что в чём-то мы с вами в одной лодке.

— Но вы только что называли ОГАС нерабочим проектом, — вмешался в разговор комитетчик.

— Кто я такой, чтобы вставать на пути прогресса. Можно сопротивляться вторжению армий, вторжению идей сопротивляться бессмысленно, — процитировал я старую истину в своём вольном изложении, — Любой проект может оказаться возможен, если его рассматривать в динамике. Сейчас вам элементарно не хватит обычных простеньких компьютеров, и людей, умеющих с ними работать. Не исключено, что через год-другой ситуация изменится. По крайней мере мы над этим работаем, — не стесняясь, приукрасил я действительность и показал рукой в сторону стенда справа от себя.

Пусть теперь они ломают себе голову над тем, как им поступать. Наверняка от меня хотели чего-то добиться. Вполне возможно, что им как раз нужен такой как я, весь из себя популярный, чтобы провести показательную порку и поумерить развитие сетей в стране. Но я ясно дал понять, что на этот процесс я никак не влияю, а вот с их проектом могу оказаться даже полезен. Что самое интересное, почти нигде не соврал. Так, разве что чуть-чуть приукрасил желаемое.

В ОГАС я не верю ещё и чисто по причине человеческого фактора. Во-первых, каста наших нынешних руководителей всеми силами будет сопротивляться их собственной замене на бездушные железяки. Тут ничего не попишешь, привыкли люди к власти. Во-вторых, вряд ли электронный документооборот способен сходу заменить бумагу. Полагаю, что ошибок там будет немеряно. В-третьих, при нынешней транспортной системе и уровне брака реальное получение материалов по заказам выглядит жуткой лотереей. В-четвёртых, трудовая дисциплина у нас ниже плинтуса. До той же Японии нам далеко, а доски объявлений пестрят приглашениями на работу. Не прокатит у лентяя в одном

месте, может повезёт на соседнем заводе. А ещё есть и в-пятых, и в-десятых. И любая из причин может оказаться существенной.

— Хотелось бы всё-таки поточнее узнать вашу позицию… — начал было академик, но я уже стал подниматься из-за стола.

— Прошу меня простить. Руководство области пожаловало. Я пройдусь с ними по стендам и скоро вернусь, — своего куратора я увидел одновременно с появлением Ельцина со свитой. Увидев мой скошенный взгляд, он понятливо затесался в хвост свиты.

— Что случилось? — поинтересовался майор, боковым зрением следя за тем столиком, откуда я вышел.

— Трое за столом, четвёртый у колонны. Украинцы. Трое ваши коллеги. Пытаются продать идею ОГАСа, но видимо кто-то им на наши проекты кивнул. Приехали крайних искать, — кратко изложил я обстановку куратору, успевая кивнуть паре знакомых из свиты первого секретаря обкома.

— Почему украинцы? Что за ОГАС? — практически не разжимая губ поинтересовался майор.

— Академик Глушков считается отцом концепции Общегосударственной автоматизированной системы ОГАС. Он работал у нас, в Свердловске. Преподавал математику в лесотехническом. Потом переехал в Киев и возглавил там институт кибернетики. По заданию Косыгина работал над ОГАСом, и в итоге запросил на это дело двадцать миллиардов рублей, — коротко выдал я необходимую информацию куратору.

— И? — уложил майор свой вопрос в одну букву.

— Что и? Видимо кому-то из их элиты нынче хвост жёстко прижали. Решили попробовать реанимировать тему. Деньги такие, что всем хватит, если их получить. Хотя, это чисто мои догадки, — чуть сдал я назад. Куратор у меня и сам не дурак. Должен сообразить, что миллиардами у нас ворочают только первые лица. И то, вопрос по суммам такой величины принимается в Политбюро коллегиально, а значит… Ой, млин… Значит всё плохо.

Как-то мне не очень хочется выпасть из окна, как это сделал в памяти о моей первой жизни "партийный кассир" Кручина, а затем этот же подвиг повторил его предшественник Павлов, и причастный к ним Лисоволик. Миллиарды, добытые в одночасье, они такие… Не совсем совместимые с жизнью окружающих…

— Это зачем вы тут наставили? — обратился ко мне Ельцин, углядев меня через головы и проигнорировав мою попытку скрыться в его свите.

— Демонстрируем новый подход к производству детских игрушек, — чуть ли не против собственной воли отозвался я заранее отрепетированной фразой, — В этот раз мы предлагаем производителям не просто голую идею, а уникальные комплекты пресс-форм. Им остаётся только приобрести автоматическую литьевую машину, и у них в руках окажется компактное производство детских товаров. Кубики, кегли, автоматы, лейки, вёдра. Больше ста наименований. И эту цифру я называю без учёта изменения цвета.

— А откуда они эти формы потом будут брать, ну, или хотя бы обновлять? — чуть заметно моргнул мне хозяин области, или мне показалось…

— Мы закупили три японских электроэрозионных станка и поставили на них свою электронику. Пока потребности области перекрываем, — всё так же машинально выдал я готовый штампованный ответ.

— Чего-чего закупили? — вылез из-за спины Ельцина полковник, в весьма потёртом кителе, — Эрозионники? На какой класс чистоты тянут?

— Девятка за один проход, — подсказал мне из-за спины наш подошедший начальник цеха.

— Врёшь. Мы неделю шмурыгаем, и то… — полковник как-то боком, чуть ли не по-петушиному, подскочил к моему Иванычу.

— А ты кто, тля-я? Я тебе сказал — девятка. Значит — девятка, — буром попёр на него мой мастер, в свою очередь выпятив грудь. Вот уж за него я спокоен. Мужик реальный. Такие словами зря не бросаются.

— Пройдёмте дальше. На следующем стенде у нас товары для дома, — я сдвинул с места Ельцина, прихватив рукой его рукав, и свита стронулась с места, перестав наблюдать за поединком любителей микронов. Те сами разберутся.