Двести веков сомнений
Шрифт:
Существо, вероятно, менее всего ожидало нападения. Нелепо взмахнув руками, оно упало навзничь… и исчезло по ту сторону портала.
За ним исчез и Клеммен.
…Он упал, прижимая существо к полу… Оно выронило серп, отпустило женщину. Клеммен успел обернуться. Портал ещё был виден, но угасал, стремительно.
— Бегите! — крикнул он. Женщина несколько раз обернулась… не видит портала.
— Бегите! — Клеммен мотнул головой, указывая направление. Сила посланца Радуги была невероятной, сейчас сбросит
Женщина расширила глаза… увидела. Бросилась к порталу. Клеммен успел ещё встретиться с ней взглядом.
Её взгляд он запомнил на всю жизнь.
Чудовищный рёв откуда-то снизу едва не оглушил его… и Клеммен остался один.
Потрясённый Тенгавер, в ушах которого ещё звучал крик, с которым его недавний собеседник бросился на кого-то, увидел, как разошёлся под порывами ветра портал… как вокруг возник прежний, изъеденный ветрами и дождями пейзаж.
Он не успел понять, где мог слышать этот голос прежде, как новый портал на миг засветился перед ним и из него вышли Д. с Кинисс.
— Только что был здесь, — констатировала Кинисс, глядя на побелевшее лицо Тенгавера, с которого не сходило выражение крайнего изумления, и оглянулась. — И не один.
— Что вы тут делаете? — спросил Д., помогая подняться «беглецу».
— Пришёл, чтобы исполнилось предсказанное, — ответил тот глухо. И рассмеялся. — Не думал, что демонов Нижнего мира можно обмануть.
— «Дерево вновь в цвету», — произнёс Д. и Тенгавер медленно кивнул.
— Я знаю. Я понял… только что. Она освободилась, я успел заметить. А я ведь поверил, что она… погибла. Мы все поверили.
Он помедлил и, как показалось обоим вновь пришедшим, помолодел на глазах.
— Проклятие окончилось, Д. Мне потребуется ваша помощь.
Д. и Кинисс переглянулись.
— Какая же?
— Я должен посмотреть на это дерево, — пояснил Тенгавер, приводя одежду в порядок. — Странно. Я жив, но не могу в это поверить. — Он помолчал. — Оно перестало цвести, когда мне показали её могилу. Помогите мне добраться туда. Если можете.
— Нам тоже нужна помощь, — произнёс Д. — Хотя я и не знаю, какая.
— Я, кажется, догадываюсь, — Тенгавер озабоченно посмотрел на небо, с которого уже падали отдельные тяжёлые капли. — Помогу вам, чем смогу. Сейчас хлынет, как из ведра.
Вскоре на скале не осталось ни души.
Клеммен
Сам не знаю, зачем я это сделал.
То, что Тенгавер принял меня за посланца смерти, говорило о многом. Например о том, что я — как-то, не представляю даже, как — мог послужить причиной ещё одной смерти. Или как это назвать? Назвать жизнью — заведомо нельзя.
Зачем мне лишний камень на совести?.. Тем более, теперь, когда самому осталось семь с небольшим минут?
…На ступеньке у пруда вновь сидел Радуга.
Очень
— Одних ты освобождаешь, — произнёс он так, словно я был перед ним в неоплатном долгу. — Других не пускаешь сюда… Даже не знаю, что с тобой сделать. Надо было тебя сразу отпустить. Но теперь, конечно, ты так легко не отделаешься…
— Одного меня вам мало? — поинтересовался я, остановившись. Времени мало, но недовольный Радуга — стоящее зрелище.
— Таковы законы, — пожал он плечами. — Раз уж они есть, надо им следовать. Так что с тебя должок. Вот, кстати, хорошая идея! Хочешь назад? Условие простое. Тот… или та… — он хитро прищурился, — кто первым назовёт тебя по имени, отправится сюда. А ты — свободен, как ветер в поле. Ну как, согласен?
— Нет, — произнёс я, постаравшись вложить в голос всё презрение, которое смог собрать.
— Как знаешь, — он деланно пожал плечами. — Не хочешь домой — не надо. Но если сумеешь туда вырваться… моё условие останется в силе. Долг есть долг. — Он закудахтал противным тоненьким голосом и, не оглядываясь, направился вверх.
Мне стало страшно.
Что он, вновь обвёл меня вокруг пальца?
Я ринулся в последний оставшийся туннель, моля всех, кого знал, чтобы там оказался кто-нибудь, кто меня не знает.
О чём ещё я мог мечтать в этот момент?
Венллен, Лето 78, 435 Д., 23-й час
— Какой длинный получился день, — заметил Д. зажигая свечи. Ещё бы! Даже если не считать всего произошедшего, им пришлось побывать чуть ли не повсюду на Континенте. Размах, что и говорить. Особенно, конечно, была хороша яблоня, которой вздумалось цвести в конце лета.
Хотя Кинисс утверждала, что никакая это не яблоня… и что таких деревьев вообще не должно быть. Тенгавер не участвовал в этом, а лишь стоял поодаль. Только глаза выдавали улыбку.
Могила, вырытая некогда поодаль, оказалась пуста. Да в ней и не было никого… ни единого момента.
Итак, хоть у кого-то всё кончилось. Многое в истории с Тенгавером остаётся непонятным. Что призрак его супруги делает в Академии? Отчего Тенгавер уверен, что сумеет отыскать её, живую? И так далее. Много вопросов.
Ладно, всё это — после. Я-то ведь тоже свободен. Можно искать своё потерянное имя, настоящее имя, не одну лишь букву. Но почему я не испытываю радости?
Наверное, потому, что ничего ещё не кончилось.
— Что-то не отпускает его… — проговорила Кинисс. — Тебе не приходило в голову, что генерал мог быть прав?
— А?
— Ты уверен, что Клеммен действительно был человеком?
— А ты?
Рептилия отвела взгляд.
— Я уже ни в чём не уверена, — произнесла она тихо. — Пройдёт ещё два таких дня, и я стану сомневаться во всём. Я уже не помню, кем он мне казался.