Движ
Шрифт:
О Кэт ему удалось подумать только во время перерыва. Он торопливо, совсем как она, расправился с овощным желе, уляпал и себя, и стол соусом и долго фыркал, сдерживая подкатывающий изнутри хохот. Нет, нет, так может только Кэт, он так не может! Катаржина. Рукой Кирилл то и дело нырял за пазуху, проверяя, на месте ли комочек шелковистой ткани. Действительно, память.
От второй половины дня не осталось никаких ощущений. Все то же, все так же. Пластины, цилиндры, тонкие подложки для микросхем.
Потом свет погас, линии фабрики номер тридцать
— Сегодня! — грянул из-под потолка преисполненный торжества голос. — Сегодня мы поработали хорошо! Мы — победители! Вы все — молодцы! Горжусь вами. Я непомерно горжусь вами!
Как на видеораме, подумал вдруг Кирилл. Вроде бы ничего общего у видеорамы с реальностью не было, а вот поди ж ты. Не вытрясешь же мысль, как хлебец из пакета. Приложилось как-то, видимо, друг к другу.
В ожидании лифта Кирилл вспоминал утро, ноги Кэт, обвившие его ногу, как она во всплеске шубы исчезла за бетонной стеной. Что-то дрогнуло в его груди. Словно какое-то новое чувство потеснило все остальные. Сделалось грустно.
— Сегодня регулировал транспортный поток на карьере, — поделился кто-то с Кириллом. — Тяжело. Чуть не встали из-за аварии.
— А я занимался комплектацией, — сказал другой. — Команда автоматических упаковщиков — и я. Девяносто семь в показателях.
— Вы — молодцы, — сказал Кирилл.
— Да, и ты — молодец, — ответили ему.
Выражая общую поддержку, все вокруг захлопали друг друга по плечам. Кто-то беззлобно, от избытка чувств, ткнул Кирилла кулаком в бок.
— Молодец!
По дороге домой Кирилл остановился в «кармане» с сервисной зоной. Контейнеры были передвинуты от бетонной стены, на самой стене сохли пятна недавней проливки, кое-где белела пена. Два робота-уборщика стояли в непонятном ожидании, помигивая желтыми предупреждающими маячками. Кэт видно не было. Кирилл вздохнул. Конечно, почему она должна появиться? Никто никому ничего не обещал.
Жалко.
Он, честно говоря, думал и сам заглянуть за перемычку, но теперь, похоже, сделать это получится лишь завтра. Браслет пискнул, Кирилл развернулся и направился к дому. Уже у самого подъезда он вспомнил, что в холодильнике у него осталось одно лишь овощное желе. Это его сначала расстроило, но потом он улыбнулся, представив, как Кэт, оголодав, вскрывает гуляш и лопает его, не сосчитав до десяти. «Я — всеядное существо».
Смешная. С видеорамой только не ясно, что произошло в конце. Добралась она до корабля или нет?
Торможение застало Кирилла уже в кровати. Счетчик выстучал положенные секунды, пустота распахнулась и поглотила, обездвижила, словно скребком прошлась по мозгу, но скоро отступила, ушла, оставляя после себя мягкую, ласковую, обнимающую силу. Ты — молодец, Кирилл. Ты хорошо поработал. Ты — замечательный. Мы все любим тебя. Мы все молодцы. И в нашей работе именно это имеет смысл.
Было приятно. Кирилл жмурился и представлял Кэт. Будто это она говорит. Не с набитым, конечно, ртом.
Сон ему потом приснился удивительный.
Кирилл был капитан прогулочной космической яхты. Опытный пространственный волк с неизменной трубкой в зубах и лазерными тату на груди, объясняющими, где он бывал и в каких военных кампаниях участвовал. Демобилизовавшись, он ходил круизами до Бетельгейзе, набирая туристов с планетных систем по пути.
Экипаж у него был крохотный: старший помощник, который одновременно был двигателистом и техником, и юнга, которому вменялось обслуживание туристов и присмотр за кухонным автоматом.
Очередной круиз не сулил ничего неожиданного. Двадцать пассажирских кают заняли двадцать пассажиров. Юнга отчитался, что принял багаж. Старший помощник доложил о готовности к старту.
Бурь не ожидалось. Звезды были тихие.
Где-то половину пути прошли штатно. Туристы ахали и охали, рассматривая астероидные рои и близкие туманности. Старший помощник муштровал роботов. Юнга выискивал в пространственной сети рецепты блюд и викторины для досуга. Кирилл важно кивал пассажирам с мостика и, свирепо кусая трубку, крутил фальшивый штурвал. Образу необходимо было соответствовать.
А затем на яхте обнаружился «заяц».
Этот «заяц», видимо, оголодав, вылез из багажного отделения и, честно говоря, напугал не только туристов в кают-кампании, но и — до заикания — юнгу, и старшего помощника, который при появлении косматого нечто заслонил пассажиров собой и приготовился быть съеденным первым. Возможно, думал, что существу не понравится пропаренное в жестких звездных ветрах мясо.
Впрочем, впечатлившая всех своей косматостью шкура оказалась обычной шубой, а сам «заяц» под ней — симпатичной девушкой, которая была напугана не меньше экипажа и пассажиров вместе взятых. Представшая перед Кириллом, она рассказала ему свою историю, которая мало чем отличалась от миллиона похожих историй.
Если коротко, она сбежала из дому.
Отец — тиран, жестокий и властный, владел транскосмической корпорацией «Дрожь», которая одну за другой прибирала к липким, жадным рукам планетные системы, загоняя жителей в многолетнюю кабалу. Девушка («Екатерина», — представилась она), конечно, протестовала. У нее было много друзей на орбитальных базах и планетах, с ней делились информацией, каким гнусным образом целые колонии переходили под управление «Дрожи» и, соответственно, отца. Мириться с этим она не могла.
Решение о побеге, впрочем, родилось спонтанно, потому что две недели назад вместе с отцом явился мерзкий омоложенный владелец корпорации «Керн», который тут же попросил ее выйти за него замуж.
И отец дал согласие. Не спросив свою дочь! Потому как этого требовали договоренности по слиянию корпораций в один конгломерат, становившийся почти всемогущим в секторах от Сириуса до Ригеля. Владелец «Керна» улыбался, как будто в ресторане перед подачей заказанного блюда.
Конечно, она бежала!