Движимые вечностью
Шрифт:
Подойдя ближе, Независимый стал различать на трибунах лица граждан Аффабеля. Первое, что он заметил, сияние, исходящее от них. Он был поражен их невероятной красотой: они выглядели как жители другого мира. (Такое преображение объяснялось тем, что им всем разрешено было есть плоды дерева жизни.) Независимый подумал про себя: «Неужели все они бывшие граждане Энделя?» Затем он увидел девушку, с которой был знаком. Ее звали Добродетель. Он была всего на несколько лет старше, и он помнил, как над ней постоянно насмехались по поводу ее скромного вида. Сейчас она выглядела потрясающе. Черты
Оправившись после первого шока, он заметил, что все взгляды направлены в ту сторону, куда его вели стражи. Такого он не видел никогда. Это был трон. Никакое сравнение не может описать, что на самом деле представлял собой этот славный трон. Когда он разглядел того, кто сидел на троне, то сразу осознал, кто являлся источником величия всего города. Оно исходило от царя. «Должно быть, это и есть Джалин», - подумал Независимый. Вдруг он глубоко поверил в того, кого так настойчиво отрицал.
Черты лица Джалина были красивыми, но строгими, по крайней мере в этот момент. Красивые, но пугающие, было бы более точным описанием. Весь вид его был захватывающе прекрасным, однако с каждым шагом в сердце Независимого возрастал ужас. Остаток уверенности исчез. Что будет с ним? Пытаясь сохранить самообладание, Независимый твердил себе, что приближается к милосердному царю. Его уже терзали сомнения относительно благополучного исхода.
Вдруг ему приказали остановиться на полпути к трону, на небольшом пятачке. Над ним возвышался Джалин, который обратился к собравшимся:
…И уразумеют все… что Я есмь испытующий сердца и внутренности (мысли, чувства и цели); и воздам каждому из вас по делам вашим.
Независимый слушал вместе со всеми остальными, как вдруг Джалин посмотрел ему прямо в глаза и потребовал:
— Отчитайся за все, что было доверено тебе.
Прежде чем Независимый успел вымолвить слово, на огромном экране над троном стала прокручиваться вся его жизнь с первого дня в школе до вчерашнего. Каждый поступок, каждое слово, каждое намерение было открыто взору собравшихся свидетелей. Открывшаяся истина о Джалине привела его в трепет: «И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет».
Независимый съеживался при виде своих глупых, злых и эгоистичных путей. Тот факт, что все это открыто взору такого количества людей, было позорной и шокирующей неожиданностью. То, что в Энделе казалось незначительным и даже безобидным, теперь, перед этим славным судьей и почетными гражданами Аффабеля выглядело отвратительно. Он ужаснулся собственному поведению. Как он мог быть таким нечувствительным, глупым и заблуждающимся? Он цеплялся за призрачную надежду, что число добрых дел окажется больше, чем злых.
Несмотря на то, что его ожидал ужасный нагоняй и наказание, он почувствовал облегчение, когда
Затем Джалин спросил у главного писца:
— Нашлось ли его имя в Книге Жизни? Тот без промедления ответил:
Нет, мой господин.
Тогда Джалин сказал:
– Независимый, ты виновен в том, что избрал злую при роду и будешь изгнан на землю Лон, чтобы провести там всю свою жизнь в мучениях внешней тьмы, безнадежности и одиночества.
В шоке Независимый закричал:
— Почему, господин?
— Ты не верил в меня, - ответил Джалин.
– Твои наставники учили: «Ибо если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших», и еще: «Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись».
— Но, господин Джалин, а как же мои добрые дела? Разве их не больше, чем злых?
Царь Джалин отвечал:
— Кто соблюдает весь закон и согрешит в чем-нибудь одном, тот становится виновным во всем.
Независимый собрался с духом и возразил:
— Как же человеку можно спастись?
На этот вопрос Джалин ответил не сам. Он взглянул на уважаемую жительницу Аффабеля, по-видимому, его помощницу, потому что она сидела на троне, подобном трону царя, но меньшего размера. Женщина сказала:
— Разве учителя не говорили тебе, что Джалин спас тебя своим особенным благоволением, но ты должен был пове- рить в это. Спасение невозможно заслужить, это дар Джалина. Спасение не награда за добрые дела, чтобы никто не смог хвалиться.
Джалин добавил:
— Давным-давно я заплатил за нарушение закона гражданами в прошлом и в будущем. Ни один человек не был способен не грешить против меня или в полноте соблюдать закон, но из любви к людям я сам понес наказание вместо них. Поэтому мое спасение - это дар, который невозможно заслужить; ты не мог сделать достаточно добрых дел, чтобы заслужить гражданство в Аффабеле. Оно дается через веру в меня. А ты отверг то, что я сделал для твоего спасения.
Помолчав несколько секунд в полном оцепенении, Независимый сказал:
— Понятно.
– Он чувствовал, что тонет в море безнадежности. Нащупывая, за что бы зацепиться, он спросил:
— Значит, все, что я делал, было напрасным?
Джалин ответил:
— Написано: «…мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем» и еще: «Потому что злой не имеет будущности, - светильник нечестивых угаснет».
Слова Джалина ошеломили Независимого, который остался безмолвен. Он жалел об уроках, которые пропустил. Возможно, если бы он услышал истину, то не совершил бы эту фатальную ошибку в своей жизни.
В следующие секунды молчания к нему пришла другая мысль. Это была та самая мысль, которой он утешал себя в течение всего дня и которая вселила в него новую надежду:
— Да, все, что ты сказал - истина. Но, Джалин, ты же милостивый царь! Если это так, как ты можешь изгонять меня?
Джалин ответил: