Двое из прошлого

Оганесов Николай Сергеевич

– Но вы знаете, что Игорь арестован?
– спросил Логвинов. У него начинало складываться впечатление, что он вообще попал не по адресу.

– Два дня назад ко мне приходила Тамара, его жена, и сказала, что его забрали в милицию.

– А в чем он обвиняется, вы знаете?

Красильникова утвердительно кивнула.

– И это вас не удивляет?

– Как вам сказать...
– Она без всякой надобности поправила шапочку, из-под которой кокетливо выглядывала прядь оранжевых, мелко завитых волос.
– И да и нет.

– Поясните, пожалуйста.

– Долго рассказывать...

– Ничего, время у нас

есть.

Светлана Сергеевна не спускала с собеседника твердого взгляда своих наведенных бледно-зелеными косметическими тенями глаз.

– Когда Игорю исполнилось пять лет, муж бросил меня, - сказала она бесстрастно.
– С тех пор он ни разу не видел сына, открытки ко дню рождения не послал. Я воспитывала Игоря одна, без чьей-либо помощи.

– Вы хотите сказать, что, если бы отец...

– Я хочу сказать, - перебила она, - что делала для Игоря все, что было в моих силах. Он ни в чем не нуждался, никогда и ни в чем не был хуже других детей. Поэтому и удивляет, как могло случиться, что из него вышел...
– Она запнулась, потом энергично продолжала: - Я хочу сказать, что из него вышел неполноценный член общества. Безусловно, мне, как матери, обидно сознавать, что мой сын оказался преступником...

Инспектор подождал продолжения, однако Светлана Сергеевна, в очередной раз подтвердив свою непричастность к случившемуся, а заодно подчеркнув объективность своих суждений, замолчала.

– Я вижу, отношения с сыном у вас не сложились, - констатировал Логвинов.
– Почему, если не секрет?

– У меня нет секретов, - тоном учительницы, поучающей нерадивого ученика, сказала Красильникова.
– А отношения... отношения у нас были не хуже, чем у других...
– Она выдержала паузу и добавила: - Да, не хуже. Я считаю, нормальные отношения.
– В подтексте звучало: разве в других семьях лучше?

– Он доставлял вам много хлопот?

– Игорь - взрослый, самостоятельный человек...

– Это я уже слышал, - мягко остановил ее Логвинов.
– Я имею в виду не последние годы, а, скажем, детство, переходный возраст.

– Не больше, чем другие.

– Значит, он рос нормальным мальчиком?

– Совершенно нормальным, - с оттенком неприязни уточнила Красильникова.

– Ну, хорошо, - сдался Логвинов.
– Вы сказали, что происходящее, с одной стороны, удивило вас, а с другой - не было для вас неожиданностью. Как это понимать?

Светлана Сергеевна, сощурившись, перевела взгляд на стеклянный шкаф, словно ответ на этот вопрос лежал на полке, среди пузырьков с лекарствами, и снова твердо и отчужденно посмотрела на инспектора.

– Перед окончанием школы, - сказала она, - Игорю выдали характеристику. Он принес ее домой, показал мне. В целом о нем отзывались неплохо, но в конце было написано: "Легко поддается чужому влиянию". Я побоялась, что это может повредить ему - Игорь как раз собирался подавать документы в институт, - пошла к классной руководительнице и упросила ее переписать характеристику. Понимаете, зачем я это рассказываю?

– Кажется, понимаю.

– Новую характеристику ему написали, а характер остался, - нашла нужным пояснить Светлана Сергеевна.
– Он в самом деле легко поддавался чужому влиянию. Посудите сами: поступил в университет - через год бросил. Я устроила его на работу - он обзавелся дружками, проштрафился в чем-то и уволился.

– А в чем проштрафился?

–

Уже не помню... Да это и неважно.
– Красильникова явно не хотела говорить о краже.
– Примеров и без того достаточно. Взять хотя бы его женитьбу. Я была категорически против, но отец Тамары нажал на Игоря, и он согласился.

– А почему вы были против их брака, Светлана Сергеевна?

– Я считала и до сих пор считаю, что эта девушка ему не пара. Какая-то подозрительная семья - отец вечно в разъездах, неделями не бывал дома. Девушка оставалась одна...
– Она на секунду задумалась.
– Не знаю, возможно, я не права, не могу сказать. Не лежало сердце - и все. Да и рано было ему жениться...

– Вы думаете, Тамара тоже плохо влияла на вашего сына?

– Он ведь арестован, так что выводы делайте сами, - не без сарказма ответила Красильникова.
– Может быть, она, может быть, Федор Константинович, ее отец.

– А что отец?

– Он очень тяжелый человек. Я до сих пор так его и не разгадала. Всегда кичился своей порядочностью, любовью к дочери, а сам, не прошло и года, оставил их, бросил на произвол судьбы, ушел жить к своей сестре...

– Надо полагать, у него были серьезные причины.

– Не берусь судить, - не стала спорить Светлана Сергеевна.
– Меня это не интересует.

– А почему сын не перешел жить к вам?

Вопрос, как ни странно, застал ее врасплох.

– Жилплощадь не позволяла?
– переспросил Логвинов.

Она пожала плечами:

– Мы просто не обсуждали этот вариант...

– Но если Игорь нуждался, как вы говорите, в постоянном присмотре, контроле... Простите, Светлана Сергеевна, это как-то странно. А может, причина в том, что вы до сих пор не можете простить ему брак с Тамарой?..

– Ну, знаете!
– Голос ее осекся, и Логвинов неожиданно увидел, как повлажнели глаза Светланы Сергеевны.
– Не надо меня провоцировать! Свой материнский долг я выполнила, и совесть моя чиста! Лучшие годы я отдала ему, отказывала себе во всем, забыла, что такое личная жизнь. У меня голос, я могла бы петь на профессиональной сцене, могла тысячу раз выйти замуж. Всем пожертвовала ради него. И что же?! Что я получила взамен? У этого негодяя было все, чтобы вести честную, красивую жизнь, так нет нашкодит, как приблудный кот, и в кусты, а ты за него отдувайся. Вылитый отец!..
– Красильникова перевела дыхание.
– Да, я не могу видеть его жену, ненавижу всю их семейку! Они чужие для меня люди, и я не вижу причин скрывать это. Я сознательно устранилась, перестала вмешиваться в жизнь Игоря. Сам заварил кашу - сам пусть и расхлебывает, а у меня, простите, своих проблем по горло.
– Последние слова Светлана Сергеевна произнесла почти спокойно.

Вспышка была сильной, но короткой.

– Скажите, а как у Игоря обстояло с деньгами?
– спросил Логвинов.

– Не знаю. Думаю, хватало. Если бы нуждался - давно бы обратился ко мне, не из стеснительных.

– Он работал в ателье "Оптика". Это вы его туда устроили?

– Да, я.

– Работа ему нравилась?

– Наверно. Иначе давно бы ушел.
– Она окончательно успокоилась и отвечала, по-прежнему вперив взгляд в невидимую точку между собой и собеседником.
– Недавно хвастал, что скоро ему дадут свою мастерскую, то есть мастерскую, где он будет работать один, самостоятельно.