Двое из прошлого
Шрифт:
– Красильников пришел ровно в одиннадцать?
– В одиннадцать приехал Харагезов. А Игорь - в половине. Может быть, без двадцати, где-то так. Подъехал на такси. Я еще сказал ребятам: "Глядите, наш министр задержался".
– А почему "министр"?
– Ну, он у нас аристократ, голубая кровь: точку отдельную должен был получить...
– А что, не заслужил?
Щебенкин впервые затруднился ответить сразу.
– Кто его знает... Работать индивидуально - это выдержку надо иметь, я так считаю. А у Игоря на деньги слабость была.
– То есть?
– Он же постоянно в зале крутился, так и вился около приемщицы. Клиент, он ведь какой - ему поскорее очки нужны. Видят:
– Что ж вы на него не воздействовали?
– Почему не воздействовали? Говорили с ним, предупреждали, да ведь за руку не поймаешь. К тому же он даже не комсомолец...
– Ясно. Скажите, а восемнадцатого он был на работе?
– Нет. Харагезов его отпустил.
– Не знаете зачем?
– На похороны. Соседка у него вроде умерла...
МАНЖУЛА
Отпустив сотрудников лаборатории, Антон снял трубку, разыскал в справочнике нужный телефон и позвонил в прокуратуру.
– Назовите номер дела, - попросил его женский голос.
– Он проставлен на повестке.
Манжула назвал.
– Следователя зовут Владимир Николаевич. Соединяю...
В трубке щелкнуло, раздался мужской голос:
– Скаргин слушает.
Представившись и объяснив, что в одиннадцать ноль-ноль он вызывается свидетелем по делу Красильникова, Манжула начал сбивчиво рассказывать об испытании нового бактерийного препарата, о смеси, которая вот уже двадцать четыре дня находится в заданном режиме, о предстоящей в двенадцать часов выемке из муфеля...
– Вы хотите присутствовать при завершении опыта?
– спросил следователь.
– Хорошо, приезжайте сейчас, постараемся успеть до двенадцати.
Антон вздохнул с облегчением и, поблагодарив, повесил трубку.
Двадцать минут спустя он сидел в кабинете Скаргина и добросовестно вспоминал все, что знал об Игоре. Начав говорить, Антон удивился: давняя история их с Красильниковым отношений вдруг представилась не такой уж давней; оказывается, она еще могла волновать и даже наталкивала на размышления более глубокие, чем десять лет назад.
Первый раз они с Игорем встретились на вступительных экзаменах в университет. Попали в одну группу. Но, как это обычно бывает, контакты между абитуриентами сводились к минимуму - ходили порознь, напустив на себя таинственность: то ли стеснялись, то ли видели друг в друге потенциальных соперников; шатались по коридорам, лихорадочно листали учебники и как по команде кучей бросались к счастливчикам, успевшим отмучиться: что получил? О чем спрашивали? Здорово гоняли? На чем засыпался?
По-настоящему познакомились позже, через несколько дней, у щитов со списками принятых. Оба, продравшись сквозь толпу, с замиранием сердца скользили глазами по густо исписанным страницам в поисках своих фамилий, и оба нашли их почти рядом: Красильников... Манжула. Из толпы жаждущих узнать свою судьбу выбирались вместе. Жали друг другу руки, поздравляли. Немного стесняясь своей радости, юркнули в ближайшее кафе-мороженое и взяли сразу по двести пятьдесят граммов пломбира в шоколаде.
– Понимаешь, старик, - возбужденно говорил Игорь, - все зависело от русского устного. Если б трояк - я б пролетал. Представляешь положеньице? Приплелся на экзамен, захожу, сажусь и смотрю на экзаменаторшу, изучаю. Вижу - мучает одного, дополнительными вопросами засыпала прямо, а тот понимает, что все равно горит, возьми и состри что-то. Ну, такое, чему и смеяться-то лень. А она, экзаменаторша, аж закатилась от смеха. Ну, я, конечно, мотаю на ус. Выхожу отвечать. На первый вопрос - слабо, на второй - еще хуже. Пара светит! Но третий знал хорошо: вводные слова и предложения.
– Игорь отправил в рот огромную порцию пломбира.
– Она уже начинает нервничать, а я ей: "Минуточку, сейчас... Такой пример: "КОНЕЧНО, ВЫ МОЖЕТЕ ПОСТАВИТЬ МНЕ ЛЮБУЮ ОТМЕТКУ..." "Конечно", - говорю, вводное слово, отделяется запятой". Она улыбается: "Правильно, но предложение не закончено, оно у вас, кажется, сложносочиненное?" Тут я опускаю глаза и скромненько так, негромко, говорю: "Вы правы". Она даже руки от удовольствия потерла - так ей интересно. "Хорошо, - говорю, - раз вы требуете, я закончу. И выдаю полностью...
– Игорь расплылся в улыбке: "КОНЕЧНО, ВЫ МОЖЕТЕ ПОСТАВИТЬ МНЕ ЛЮБУЮ ОТМЕТКУ, НО МНЕ НЕОБХОДИМА ЧЕТВЕРКА, ИНАЧЕ Я НЕ ПРОЙДУ ПО КОНКУРСУ". Риск, знаешь ли, дело благородное...
– И поставила?
– поражаясь находчивости своего нового приятеля, спросил Антон.
– Как видишь, - с выражением некоторого превосходства ответил Игорь.
– Посмеялась, поругала, что готовился слабо, но "хор" поставила. Она ведь тоже на этом выиграла: сто лет будет рассказывать этот анекдот своим студентам. Так что я - ей, она - мне.
В августе ездили на уборочную в колхоз. Игорь тоже собирался, но в последний момент не явился на сбор. Позже принес справку об освобождении по болезни.
Длинными летними вечерами Антон жалел, что его нет рядом, могли бы вместе ходить на рыбалку, в кино, на танцы в местный клуб, но очень скоро он втянулся в работу, сдружился с ребятами и до отъезда не вспоминал об Игоре.
А в сентябре начались занятия. Они снова сблизились, подолгу бродили по городу, отчаянно жгли сухие листья в заброшенном студенческом парке, говорили. Мало что сохранилось в памяти, и, наверное, были какие-то разногласия - иначе невозможно объяснить полный разрыв, последовавший за столь близкой дружбой, - но какое это имело значение сейчас, если в целом то время отложилось как самое беззаботное, счастливое и радостное?
Когда оставались вдвоем, Игорь шутил, мог часами говорить о всякой ерунде, строил фантастические проекты переделки мира, но среди сокурсников, в группе, он терялся, держался особняком, становился незаметным, поэтому и друзей у него, кроме Антона, не было. Учился он средне, и то, что Антон часто ходил в библиотеку, часами просиживал в читальне, раздражало его. Правда, вскоре он тоже нашел себе занятие: купил по случаю "Сочинения Козьмы Пруткова", и с тех пор они стали, пожалуй, единственной книгой, которую он читал с удовольствием. Игорь вызубрил ее наизусть, и взял в привычку к месту и не к месту вставлять в речь прутковские афоризмы...
Первая крупная размолвка произошла из-за девушки.
Как-то вечером, возвращаясь с занятий, они познакомились на улице с двумя подружками. Одна была низкорослой и вызывающе некрасивой. Отсутствие восхищенных поклонников, видимо, сказалось на ее характере, он у бедняжки был скверным. Девушка клокотала от злости и охотно изливала свое презрение на всех мужчин подряд. Зато вторая - ее звали Тамарой - была ей полной противоположностью. Стройная, с нежным овалом лица, высокой, взбитой по моде тех лет прической, она сразу понравилась Антону. Игорю тоже. Но классический треугольник не сложился: Антон, заметив, что девушка не спускает зачарованного взгляда с Игоря, забыв обо всем на свете, слушает его украшенную чужими афоризмами болтовню, без борьбы уступил место и весь вечер плелся рядом с невзрачной подружкой, выслушивая ее ядовитые замечания о знакомых, приятелях и просто гуляющих по проспекту ребятах.