Двое в лодке

Марс Остин

– У вас в номере есть телефон?

– Нет, у нас дешёвая гостиница.

– А где-нибудь рядом есть?

– Автомат на углу.

– Иди туда.

– Ладно, - она зевнула, чем-то загрохотала, - сейчас, обуюсь. Всё, я вышла. Иду, подожди.

Я смиренно ждала, прикусив язык, чтобы не начать орать и торопить, в трубке опять раздался голос её парня, она стала спорить с ним, я отбивала по подоконнику дробь кулаком.

– Я пришла.

– Звони.

– Сейчас. Блин, похоже, он не работает.

– Что с ним такое?

– Гудок не идёт.

– В него нужно кинуть монетку.

– Зай, дай мелочь, - грохот, щелчки.
– Всё, куда звонить?

–

Два нуля, две единицы.

– Без ничего?

– Да, просто ноль-ноль-один-один.

– Говорит чё-то не по-русски...

– Так и должно быть. Подожди пока замолчит и повторяй, что я скажу.

– Замолчал. Что говорить?

– Энверу от Жени, срочно, - она повторила, я выдохнула на стекло, опять проявляя цифры, продиктовала точные координаты и стёрла их ладонью. - План провалился. Мы с Лёхой в какой-то развалюхе, здесь проводят бои без правил и держат девочек. Хозяин - дядя Бекир. Посольский племянник с ним заодно. А ещё я здесь видела девочку, которую насилуют на видео, которое я случайно нашла на компе дяди Халида, тоже надо проверить. Всё. Заберите нас отсюда. Вешай трубку.

– Вас правда поймали?

– Да, по дороге в аэропорт.

– Как ты?

– Плохо. Но с твоей помощью, я думаю, всё скоро изменится. Спасибо, я твоя должница.

– Ну что ты, главное, чтобы вы выбрались. Что я ещё могу для тебя сделать?

– Не меняй номер, - я истерично хихикнула. - Спасибо, правда спасибо. Ты единственный человек в этой стране, кому я могу доверять.

– Обращайся, - она помолчала. - В общем, выбирайтесь скорее, надавайте там этим чуркам, как на яхте.

– Так и сделаем. Давай.

– Пока.

Я отключилась, удалила звонок из исходящих, вытерла лицо, села прямо на пол — ноги подкашивались. Получилось. Я всё-таки ему позвонила.

Сердце колотилось, руки дрожали, по лицу нервным тиком расплывалась гримаса злого торжества. Время шло.

На улице зарычал мощный двигатель, что-то грохнуло, замелькал свет. Я вскочила, прилипая к стеклу, хищно улыбнулась — во дворе стояли три здоровенных микроавтобуса, из них выпрыгивали солдаты с автоматами, гнутые ворота висели на одной петле, охранники стояли с поднятыми руками, у одной из кабин вертелись от нетерпения собаки.

Всё. Всё будет хорошо.

Во двор сбегался народ, я узнала коренастую фигуру Энвера у одной из машин, он говорил по телефону. Из здания вышел Рашид, стал махать руками, орать и наседать на Энвера, тот указал на него двум своим людям, те мигом скрутили его и чуть ли не оторвали от земли.

Ну и кто теперь сучка, а?!

Внутри всё дрожало от яростной радости, я запрокинула голову и тихо рассмеялась в небо... и увидела на нём здоровенный прожектор. Вертолёт? Какого чёрта?

Маленькая вертушка села за воротами, оттуда вышел всего один человек и сказал Энверу всего несколько слов. Буквально одну фразу.

Но её хватило.

Два десятка крепких ребят, вооруженных до зубов, свора собак и цепкий бульдог Энвер очень вежливо поставили Рашида на землю, погрузились в свои бэтээры и уехали.

Кто-то махал руками во дворе, руководя быстрым ремонтом ворот, охрана разбежалась по постам, вертолёт растворился в небе так же внезапно, как и появился — можно подумать, что мне всё это приснилось. Что ничего не было. Что я не рисковала всем ради этого грёбаного звонка, который ничего не дал...

По коридору простучали шаги, дверь грохнула о стену, меня схватили за плечо и рывком развернули. Мне было всё равно, я даже телефон из рук не выпустила — хуже уже не будет, воображение пасует, пытаясь придумать ситуацию ужасней. Рашид

трясся как в припадке, что-то орал, брызгая слюной — я его не слышала, в ушах пищало на одной ноте, всё тело как будто заиндевело. Он схватил меня за руку и вырвал телефон, широко размахнувшись, хлестнул ладонью по лицу. У меня только голова дёрнулась, ничего не чувствую, ни-че-го. Всё зря. Мне никто не придёт на помощь. Даже если я позвоню президенту, внезапно окажется, что дядя Бекир его давний друг и поставляет ему девочек на праздники.

Что я могу? Что конкретно я могу, конкретно сейчас?

Плакать не могу даже. Хотелось бы, но не получается. Такое ощущение, что тело мне не принадлежит, я просто сижу где-то далеко и смотрю неинтересный фильм про то, как жирный недомерок лупит по лицу самоуверенную дуру. Могла бы переключить — не смотрела бы.

Он наконец отпустил меня и ушёл, я медленно сползла на пол, надеясь упасть в обморок. Не успела — Рашид вернулся с пузырьком, открыл и сунул мне под нос.

Ну и гадость! В глазах мигом посветлело и я наконец услышала поток ругани, который этот урод извергал из себя вместе с брызгами слюны. Ничего нового, я всё это уже слышала. Угрозы, непереводимая игра англо-русского жаргона с примесями местного мата, глупо-пресно-неинтересно. И больно. Наконец-то больно, щека опухла, теперь я почувствовала, что бил он действительно сильно, синяк останется.

В перерывах между руганью я успела услышать, что теперь мне предстоит ходить на все бои, и Лёшкины, и чужие. Сделаю вид, что испугалась.

Рашид довольно скривил морду, покивал сам себе, ушёл. Идиот. Я за последнюю неделю видела столько крови, что теперь до конца жизни меня никто не сможет ею напугать. Чужой, по крайней мере. А Лёшкиной... вот тут начинаются проблемы. Что я могу для него сделать? В том-то и дело, что что бы я не сделала, его всё равно не отпустят, он слишком много видел и знает, к тому же, он удобен как рычаг для давления на меня. Что делать? Что теперь будет? Почему это всё происходит со мной?

Почему я сейчас не еду из аэропорта в папиной машине, прямо в ободранную общагу, в которой было когда-то так хорошо? В которой мы с Лёхой лопали ночью бутерброды и разговаривали о всякой фигне... Почему мы не начали встречаться сразу? Сколько бесценного времени мы потеряли из-за всякой ерунды, разборок кто круче, попыток досадить друг другу! А теперь он лежит где-то в этом самом здании, избитый и окровавленный, как никогда нуждающийся во мне... а я не могу к нему попасть. Почему мы проводили вместе так мало времени? Сколько было возможностей увидеться, пока он лежал в больнице… Я могла приехать к нему хоть на часик, на полчаса, просто полежать рядом, крепко прижавшись и уткнувшись носом в его грудь. На что я потратила это время? На фильмы, поездки, встречи с послом и Энвером... который не смог мне помочь. Подумать только — он стоял в десяти метрах, может быть, даже видел меня в окне. А потом собрался и уехал, потому что ему так сказала какая-то большая шишка.

Как же я ненавижу этот грёбаный мир!

Всех этих продажных договорунов, которым закон не писан, потому что они сами - закон, себе и всем окружающим. Их прихлебателей, которым тоже закон не писан, потому что они работают на Большого Человека, который отмажет от чего угодно. Вспомнить хотя бы Рашида — ох и мерзость! Сплошной кусок самодовольства и самоуверенности... чтоб ему оказаться от Лёшки на расстоянии вытянутой руки, вот тогда бы он вспомнил о хороших манерах.

Я в подробностях представила Рашида на месте того парня, которому Лёха зарядил ногой в челюсть, на душе потеплело как от алкоголя — мечты, мечты...