Двое в палате не считая Будды
Шрифт:
упоротым и преподобным! Над 13-ым апостолом, которого стерли из
сознания людей, но он то знает.
Откровения 13-ого апостола ( из книги Упоротья).
1.В начале Сознание Пустоты сотворило небо и землю. 2 Земля же была не
пикселизированна и бесцветна, и тьма над бездною, и Сознание Пустоты
носилось над водою.
3.И сказало Сознание Пустоты: да будет свет. И стал свет. 4. И увидело
Сознание
от тьмы. 5. И назвало Сознание Пустоты свет днем, а тьму ночью. И был
вечер, и было утро: первая пикселизация.
6.И сказало Сознание Пустоты: да будет твердь посреди воды и да отделяет
она воду от воды (опять же при помощи контраста) и так дальше, бла–бла-
бла… Ведь самое интересное началось, чуть позже, по дикой случайности,
создало оно какое–то обреченное самосознанием существо, нарекаемое
нынче, человек, и дало ему на скидку Лилит, так как с одной было
невпопад, дало оно ему еще под ребро Евой, а далее, всем все известно… ну,
по–крайне мере некто, в это верит. На востоке же от человеков, был один
очаровательный сад, где прорастали гавайские розы, маки, кока, дурман,
каннабиноловые пальмы и много, просто жуть, как много, псилоцибиновых
грибочков, было бы неловко, непонятно? зачем? и для кого? но Великое
Сознание Пустоты быстро схватило эти мысли и создало двух бабочек:
Грибоедку и Нектаринку. Эти бабочки были особенны, так как у них не
было цикла превращений, они всегда были имаго, и к тому же бессмертны.
Вот одно типичное их утро:
— Привет Грибоедка!
— Привет Нектаринка!
— Пойдем на псилоцибиновый завтрак?
— Ты же знаешь, я не создана для этого, я могу питаться только нектарами.
— Эх, жаль, мне бы тоже хотелось попробовать твой королевский завтрак
из коки и морфина.
— Второго не дано.
— Не дано.
Они разлетаются по своим рассадам, и к обеду сходятся на Холме Бездумья,
где они, на протяжении четырех часов машут в такт крыльями Пустоте —
Пустота же дышит тишиной и безмолвием, беспристрастием к своим
созданиям, а если вы находите в мире случаи проведения чего–то выше,
помните слово детерминизм и силу вашей веры. И может уже завтра
снизойдет на вас счастье со вкусом удачи, всего немножко, просто поверьте.
Бабочки же были свободны, от всякого рода вер и поверий, они просто
были, зачем им еще какой–то, в чем–то смысл: с утра морфин, в обед
кокаин. И жили они так тысячу лет, и еще один год, перед тем как Великое
Сознание Пустоты не построило в саду публичную библиотеку, прикрепив
над входной дверью табличку:
НЕ ЛЕЗЬ ОСОЗНАЕШЬ!
И сказало оно им:
ведь, говоря слово «сомнение», вы уже его сеете). Так, как вы и ожидаете,
да, читатель, их занесло попутными ветрами сомнения, в библиотеку, где
их встретил, роковой библиотекарь с предложением почитать: Камю,
Ницше, Сартра, Кьеркегор, и прочую рассаду черных мыслей. И познали они
истину, которая свела их с ума. О горе! Жгучий яд экзистенциализма
отравил их, они осознали себя, отчего им стало скучно их наркотическое
существование.
Бытие – к чему ты, если мы твои узники?
Сознание Пустоты быстро просекло что-то не ладное, и вмиг выгнало их на
пару с человеками в настоящее, удалив при этом свойство бессмертие, заменив,
его на цикличность, также при экспорте в эту реальность где-то
еще потерялся файл справедливость. Поэтому все нынче так — умирает, да
еще не справедливо, но Цой жив.
Бабочек, как главных виновников, Великое Сознание обрекло быть
червями, проходить мучительные циклы перерождений, и существовать
имаго всего лишь сущие мгновения. На этом файл «Земля» был закончен.
— И поэтому я теперь должен ненавидеть бабочек? – иронично заметил
Лоренцо, потеряв последнюю веру, даже в 13-ого апостола.
— Почему должен, это же всего лишь история, вырванная из былин, кто
знает, может они были не бабочками, а осьминогами, – двое пациентов
повернулись в сторону читателя и шепотом к другу:
— Зачем он нас читает, у него, что дел нет поважнее? Приготовить борща,
или завести жену
для онного, заняться чем–то полезным, посидеть в соц. сети, посадить дерево,
или украсть
хорошее настроение на кладбище оптимизма идей, включить телевизор,
в конце– то концов, молотком по экрану, а не играться в литературный
кубик– рубик.
— Это, товарищ скептик– антисептик, как раз, делаем мы.
— А– а– а– а– а??? как мы вообще???? мо– о– ожем????? что– то делать????