Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
— Полагаю, сначала тебе придется меня поймать, — холодно сказала я — и побежала.
Могла бы поклясться, что древний лес освобождал мне дорогу.
Могла бы поклясться, что он прочитал мою последнюю мысль касательно Сюриэля и расчистил мне путь.
Но не для них.
Я сосредоточила все свои силы в ногах, чтобы держаться в вертикальном положении, пока бежала среди деревьев,
И тем не менее эти стражники, даже Ианфе, смогли оставаться близко ко мне, даже когда они осыпали проклятиями деревья, которые, казалось, возникали на из пути, камни, которые попадались им под ноги. Мне нужно лишь ненадолго оторваться от них.
Лишь на пару миль. Отвести их от Сюриэля, чтобы тот смог убежать.
И убедиться, что они заплатят за то, что сделали. За все.
Я открыла свои чувства, позволяя им направлять меня. Лес сделает все остальное.
Возможно, она ждет меня. Возможно, это она приказала лесу очистить путь.
До меня добрались стражники Хайберна. Я бежала быстро, как олень.
Я начала узнавать деревья и булыжники.
Здесь я стояла с Рисом — здесь я флиртовала с ним. Здесь он развалился на ветке, ожидая меня.
Воздух позади меня рассекся — от стрелы.
Я повернула налево, почти врезавшись в дерево. Стрела прошла мимо.
Впереди вспыхнул свет. Яркий. Чистый.
Я захныкала от облегчения, и убедилась, что они это услышали.
Я выпрыгнула из ряда деревьев, покачиваясь, когда пролетела над камнями, ведущими в эту хижину из волос.
— Помоги мне, — выдохнула я, убеждаясь, что они тоже это слышали.
Деревянная дверь уже была приоткрыта. Мир замедлялся и прояснялся с каждым шагом, каждым сердцебиением, когда я пролетела через порог.
Прямо в хижину Ткачихи.
ГЛАВА
60
Я обхватила дверную ручку, переступив через порог, упираясь ногами в пол и собирая всю оставшуюся силу в руках, чтобы не закрывать дверь. Чтобы не запереть себя внутри.
Невидимые руки прижались к ней, но я стиснула зубы и уперлась ногой в стену, а в мои руки врезалось железо.
Комната, находящаяся за мной, была темной.
— Вор, — произнес прекрасный голос в темноте.
— Ты же знаешь, — тихо пробормотала Ианфе снаружи, медленно приближаясь, — что нам придется убить того, кто находится там с тобой. Какой эгоизм, Фейра.
Я тяжело дышала, удерживая дверь открытой, убеждаясь, что они не видят меня.
— Ты виделась с моим близнецом, — тихо прошипела Ткачиха — с намеком на удивление. — Я чувствую его запах на тебе.
Снаружи приближались Ианфе и стражники. Все ближе и ближе.
Где-то глубоко в комнате
— Что ты, — выдохнула Ткачиха.
— Фейра, ты можешь быть довольно утомляющей, — сказала Ианфе.
Прямо возле меня. Я могла разглядеть ее бледное одеяние через трещину между дверью и порогом.
— Ты думаешь, что можешь устроить здесь засаду? Я видела твой щит. Ты истощена. И я не думаю, что тебе поможет трюк со свечением.
Ткачиха подкралась ко мне во мраке, и ее платье зашуршало.
— Кого ты привела, маленькая волчица? Кого ты привела ко мне?
Ианфе и ее стражники переступили через порог. И сделали еще шаг. Прямо в открытую дверь. Они не увидели меня в тени за ней.
— Ужин, — сказала я Ткачихе, перекручиваясь вокруг двери. И выпуская ручку.
Прямо в тот момент, когда дверь захлопнулась с такой силой, что вся хижина содрогнулась. Я увидела шар фейского света, который вызвала Ианфе, чтобы осветить комнату.
Увидела ужасное лицо Ткачихи, рот, полный кривых зубов, широко раскрытый от восторга и сильного голода. Богиня смерти и старости — изголодавшаяся по жизни. И перед ней была прекрасная жрица.
Я уже мчалась между деревьями, когда стражники и Ианфе начали кричать.
Их непрекращающиеся крики преследовали меня еще полмили. К тому времени, как я достигла места, где упал Сюриэль, они стихли.
Сюриэль лежал с распростертыми руками, его костлявая грудь неравномерно вздымалась, его дыхание было прерывистым и неглубоким.
Он умирал.
Я опустилась на колени перед ним, погрузившись в окровавленный мох.
— Позволь мне помочь тебе. Я могу исцелить тебя.
Я сделаю это так же, как сделала с Рисом. Вытяну стрелу — и дам свою кровь.
Я потянулась к стреле, но сухая, костлявая рука обхватила мое запястье.
— Твоя магия... — прошептал он, — истощена. Не... трать ее.
— Я могу спасти тебя.
Он лишь сжал мое запястье.
— Я уже ушел.
— Что — что я могу сделать? — слова стали неубедительными — ломающимися.
— Останься... — выдохнул он. — Останься... до конца.
Я взяла его за руку.
— Мне жаль.
Я могла сказать лишь это. Я сделала это — я привела его сюда.
— Я знал, — выдохнул он, ощущая перемену моих мыслей. — Отслеживание... я знал о нем.
— Тогда зачем вообще пришел?
— Ты... была добра. Ты... сражалась со своими страхами. Ты была... доброй, — снова сказал он.
Я начала плакать.
— И ты был добр ко мне, — сказала я, не смахивая слезы, которые капали на его окровавленную, потрепанную одежду. — Спасибо тебе — что помогал мне. Когда больше никто этого не делал.