Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
Все мы были спасены Ианфе от возможного ущерба.
На следующее утро мы все собрались у бараков, лицо Люсьена было бледным и напряженным, пурпурные пятна залегли под его потускневшими глазами. Он не вернулся в свою комнату прошлой ночью.
Рядом со мной стояли близнецы и Юриан, мрачные и молчаливые, когда Тамлин расхаживал перед стражником, натянутым между двумя столбами.
— Тебе было поручено охранять поместье и людей в нем, — сказал Тамлин дрожащему мужчине, уже раздетому до штанов. — Ты не только был найден спящим у ворот прошлой
— Я... я никогда не засыпал. Этого никогда раньше не случалось. Должно быть, я задремал на минуту-две, — запинался стражник, веревки удерживали его, он стонал при их натяжении.
— Ты подставил под угрозу жизни всех в этом поместье.
И это не могло остаться безнаказанным. Не тогда, когда близнецы ищут любое проявление слабости.
Тамлин протянул руку. Брон с каменным лицом подошел к нему, чтобы дать ему кнут.
Все стражники и его наиболее доверенные воины сместились. Некоторые прямо смотрели на Тамлина, некоторые пытались не смотреть на происходящее.
Я схватила Люсьена за руку. Это было совсем не для притворства.
Ианфе шагнула вперед, сложив руки на животе.
— Двадцать ударов плетью. И еще один, за прощение Котла.
Теперь стражники злобно смотрели на нее.
Тамлин развернул хлыст, и он вымазался грязью.
Я сделала свой ход. Скользнула своей силой в сознание связанного стражника и освободила его память, которую туго зажала в его голове, и также развязала ему язык.
— Это была она, — выдохнул он, дергая подбородком на Ианфе. — Она взяла ключи.
Тамлин моргнул — и все присутствующие посмотрели на Ианфе.
Ее лицо лишь дрогнуло при обвинении — правда, которую он швырнул в нее.
Я ждала, чтобы увидеть, как она будет противостоять моему демонстрированию силы на солнцестояние, отслеживая ее движения весь день и ночь. После того как я покинула празднование, она ушла в бараки, использовала немного магии, чтобы усыпить его и забрать его ключи. Потом озвучила свои предупреждения о надвигающихся атаках наг... после того, как отдала им ключи от ворот. Вчера ночью она могла поднять тревогу. Чтобы самой спасти нас от реальной угрозы.
Умно — но не сыграет роли во всем, что я приготовила.
Ианфе спокойно сказала:
— Зачем мне брать ключи? Я предупредила вас об атаке.
— Вы были в бараках — я видел вас той ночью, — настаивал стражник, а затем умоляюще посмотрел на Тамлина.
Я поняла, что не страх боли двигал им. Нет, удары были заслуженными, заработанными и обоснованными. Это был страх потерять честь.
— Я думала, что твои стражники, Тамлин, имеют больше достоинства, чем распространять ложь, чтобы избавить себя от какой-то мимолетной боли.
Лицо Ианфе оставалось безмятежным, как и всегда.
Тамлин, к его чести, долго
Я шагнула вперед.
— Я выслушаю его историю.
Некоторые стражники вздохнули. Некоторые посмотрели на меня с жалостью и любовью.
Ианфе подняла подбородок.
— При всем уважении, миледи, это не вам решать.
И вот оно что. Попытка сбить с меня спесь.
Просто потому, что это приведет ее в бешенство, я полностью проигнорировала ее и сказала стражнику:
— Я выслушаю твою историю.
Я сосредоточилась на нем, даже если и считала свои вдохи, даже если и молилась, чтобы Ианфе проглотила наживку –
— Вы ставите слово стражника выше слова Высшей Жрицы?
Мое отвращение к сказанным ею словам было не совсем притворным, хотя было трудно скрывать свою слабую улыбку. Стражники были ошеломлены ее оскорблением, ее тоном. Даже если они и не доверяли своему товарищу, то после ее слов они осознали ее вину.
Тогда я посмотрела на Тамлина — в его глазах тоже появилась резкость. Понимание. Слишком много возражений от Ианфе.
О, он прекрасно осознавал, что Ианфе, возможно, спланировала атаку наг для того, чтобы вернуть силу и влияние — как спасительница этих людей.
Я дала им два конца веревки. Теперь пришло время посмотреть, повесятся ли они.
Я осмелилась сделать еще один шаг, поворачивая ладони к Тамлину.
— Возможно, это была ошибка. Не вымещай это на нем — на его чести. Давай выслушаем его.
Глаза Тамлина немного смягчились. Он все еще молчал — обдумывал ситуацию.
Но позади меня фыркнула Бранна.
— Как убого, — пробормотала она, хотя все услышали.
Слабые. Уязвимые. Готовые быть завоеванными. Я видела, как слова проносятся по лицу Тамлина, будто закрывая двери на своем пути.
Не было другого объяснения — не для Тамлина.
Но Ианфе видела меня, стоящей перед толпой, влияние, которое я оказывала, и было ясно, что я не способна на кражу. Если она признает вину... все, что у нее осталось, рухнет.
Тамлин открыл было рот, но Ианфе прервала его.
— Есть законы, которым нужно подчиняться, — сказала она мне достаточно мягко, чтобы мне хотелось поцарапать ей лицо. — Традиции. Он предал наше доверие, наша кровь могла пролиться по его невнимательности. Теперь он пытается обвинить Высшую Жрицу в своих слабостях. Это не может остаться безнаказанным, — она кивнула Тамлину. — Двадцать один удар, Высший Лорд.
Я скользнула по ним взглядом, в моем рту пересохло.
— Пожалуйста. Просто выслушайте его.
В глазах стражника, висящего между столбов, была такая надежда и благодарность.
Здесь... здесь моя месть приблизилась к чему-то склизкому, к чему-то чужому и тошнотворному. Он исцелится от боли, но удар по его чести... Это заденет и часть моей чести тоже.
Тамлин уставился на меня, потом на Ианфе. Потом взглянул на ухмыляющихся близнецов, на Юриана, который скрестил руки с нечитаемым выражением лица.