Двор Тумана и Ярости
Шрифт:
И ждать.
* * *
Прошло два дня.
Амрен все еще не разгадала шифр.
Примерно в полдень Рис и Мор отправились во Двор Кошмаров, чтобы незаметно вернуть Веритас Кейру и удостовериться, что Наместник действительно готовит войска. Кассиану поступали отчёты, что легионы иллирийцев встали лагерем в горах, ожидая приказа вылетать туда, где может начаться первый бой.
А ведь он начнётся, осознала я. Даже если я нейтрализую магию Котла Книгой, даже если я смогу помешать королю разрушить с его помощью Стену и весь мир, король
От моих сестёр не было ни весточки, солдаты Азриэля также не прислали нам сообщения о том, что сестры передумали. А мой отец, как я вспомнила, всё ещё торгует на континенте, одна Мать знает какими, товарами. Ещё один неизвестный фактор.
От королев тоже не было вестей. Именно о них я думала чаще всего. В частности, об одной из них — о двуличной, златоглазой королеве с внешностью львицы… и львиным сердцем в груди.
Я надеялась увидеть её снова.
Когда Рис и Мор ушли, Кассиан и Азриэль осели в городском доме и начали планировать наш неизбежный визит в Хайберн. После первого ужина, когда Кассиан вскрыл одну из очень старых бутылок с вином из запасов Рисанда, чтобы как следует отметить нашу с Рисом связь мейтов, я осознала, что они пришли, чтобы составить мне компанию, поужинать со мной и… иллирийцы решили сами за мной присмотреть.
Рис подтвердил мои мысли тем вечером, когда я написала ему письмо и увидела, как оно исчезло. Очевидно, что он не был против, чтобы наши враги узнали, что сейчас он во Дворе Кошмаров. Если Хайберн попытается выследить его там… Что ж, удачи им.
Я написала Рису: «Как мне дать понять Азриэлю и Кассиану, что я не хочу, чтобы они оставались здесь для моей защиты? Я не против их компании, но мне не нужны стражники».
Он ответил: «Никак. Прочерти границу, если они будут стараться слишком сильно, но ты их друг и мой мейт. Это их инстинкт — защищать тебя. Так что даже если ты вышвырнешь их из дома, они просто усядутся на крышу».
Я нацарапала: «Вы, иллирийские мужики, просто невыносимы».
Рис только ответил: «Хорошо, что мы компенсируем это внушительным размахом крыла».
Даже учитывая то, что он был далеко от меня, моя кровь кипела, а пальцы на ногах подогнулись. Я едва могла держать ручку достаточно долго, чтобы писать.
«Я скучаю по этому впечатляющему «размаху крыла» в своей постели. Во мне».
«Разумеется, скучаешь», — ответил он.
Я зашипела и бегло написала ответ: «Нахал».
Я практически почувствовала его смех сквозь нашу связь — связь мейтов. Он написал в ответ: «Когда я вернусь, мы сходим в тот магазин на другом берегу Сидры, и там ты перемеряешь всё те чудесные кружевные вещички для меня».
Я засыпала, думая об этом, мечтая о том, чтобы моя рука принадлежала ему. Молясь, чтобы он поскорее закончил свои дела во Дворе Кошмаров и вернулся ко мне. Весна цвела на всех горах и холмах вокруг Велариса. Я хотела проплыть над жёлтыми и фиолетовыми цветами вместе с ним.
В полдень на следующий
Эта музыка была прелестной. Странной, но прелестной. Она была написана в те времена, как сказал Кассиан, когда люди ещё не ходили по земле. Ему она казалась беспорядочной и сбивающей с толку, но я нашла ее завораживающей.
Возвращаясь назад по одному из главных мостов, соединяющих берега реки, мы молчали. Мы завезли ещё немного крови для Амрен, которая поблагодарила нас и выставила вон, и теперь направлялись во Дворец Нитей и Драгоценных камней, где я хотела купить своим сёстрам подарки в благодарность за помощь. Кассиан пообещал отправить их со следующим же разведчиком, посланным доставить свежий отчёт. Я гадала, собирается ли он что-нибудь послать Несте, когда тот прибудет.
Я остановилась в центре мраморного моста, и Кассиан замер позади меня, пока я вглядывалась в сине-зелёную воду, лениво текущую мимо. Я чувствовала течение потока, бегущего далеко внизу, столкновение солёной и пресной воды, сливающейся друг с другом, качающиеся водоросли на покрытом ракушками дне, беготню маленьких и юрких существ на камнях и в иле. Мог ли Тарквин чувствовать такое? Спал ли он в своём островном дворце на берегу моря, плавая во сне вместе с рыбами?
Кассиан оперся локтями на широкую каменную балюстраду, его красные сифоны походили на ожившие озёра огня.
Я сказала, видимо потому, что была занудой, которая любила совать нос в чужие дела:
— Это очень важно для меня — то, что ты пообещал моей сестре в тот день.
Кассиан пожал плечами, что вызвало шелест его крыльев, и ответил:
— Я бы сделал это для каждого.
— Для неё это тоже много значит, — ответила я.
Его карие глаза слегка сузились. Но я продолжила спокойно наблюдать за рекой.
— Неста отличается от большинства людей, — объяснила я. — Она показывает себя жестокой и злой, но, мне кажется, это лишь способ отгородиться от остальных. Это щит, подобный тому, что есть и в разуме Риса.
— Для защиты от чего?
— От чувств. Мне кажется, Неста чувствует всё, что видит — и видит слишком много. И часто обжигается об это. Эта невидимая стена защищает её от потрясений, от чрезмерного беспокойства за всё подряд.
— Едва ли, она заботится о ком-то, кроме Элейн.
Я встретилась с ним взглядом, рассматривая красивое загорелое лицо.
— Она никогда не станет похожей на Мор, — сказала я. — Она никогда не будет любить открыто и дарить эту любовь каждому, кто повстречается ей на пути. Но за тех, кто ей действительно дорог… Мне кажется, Неста разорвёт весь мир на части ради них. И себя вместе с ним. У нас с ней есть… некоторые разногласия. Но Элейн…
Кончики моих губ слегка изогнулись:
— Кассиан, она никогда не забудет, что ты пообещал защитить Элейн. Защитить её людей. Всю свою жизнь она будет помнить эту доброту.