Двор Тумана и Ярости

Маас Сара

Перед ними, смеясь над юной Фэ, над её поднятым куском металла, кружком собрались пятеро крылатых воинов. Они играли с ней, дразнили её.

Но она всё равно держала оборону. Всё равно её лицо не обмякло. Вокруг неё были разрушенные картины и гончарные изделия. И всё больше солдат приземлялись, ломали и грабили…

На другой стороне реки снова раздался громкий звук. Было ли это дело рук Амрен, Азриэля или Кассиана, я не знала.

Река.

Три солдата заметили меня на холме. Понеслись ко мне.

Но я бежала

быстрее обратно к реке у основания холма, к поющей Сидре.

Я добралась до края причала — река уже была наполнена кровью — и изо всех сил ударила по нему ногой.

И, словно в ответ, Сидра поднялась.

Я уступила силе, дрожащей внутри моих костей, крови и дыхании. Я стала Сидрой, глубокой и древней. И подчинила её своей воле.

Я подняла свои клинки, заставляя реку подняться, придавая ей форму, выковывая её.

Солдаты Хайберна замерли в страхе смерти и прекратили преследование, когда я повернулась к ним.

Водяные волки появились из-за моей спины.

Солдаты развернулись, убегая.

Но мои волки были быстрее. Я была быстрее и бежала с ними, словно вожак стаи.

Волк за волком выпрыгивали из Сидры, такие же огромные, как и тот, кого я однажды убила. Они наполняли улицы и мчались вперёд.

Я успела сделать пять шагов перед тем, как стая настигла ту пятёрку солдат, которая дразнила владелицу магазина.

Я успела сделать семь шагов перед тем, как волки повалили их наземь, наполняя их глотки водой, топя в самих себе…

Я настигла солдат, и мой клинок отделил их задыхающиеся головы от тел.

Владелица магазина заплакала, когда узнала меня, её ржавый кусок металла всё ещё был поднят. Но она кивнула — лишь единожды.

Я побежала снова, теряясь в своей водяной стае. Некоторых солдат снова забрали в небо, унося на крыльях наверх, отступая.

И тогда мои волки отрастили крылья и когти, превратившись в соколов, ястребов и орлов.

Они врезались в тела и броню солдат, смачивая их. Воздушные солдаты, осознавая, что их не утопили, прекратили полёт и рассмеялись — издевательски.

Я подняла руку к небу и сжала её в кулак.

Вода, которая впиталась в их броню и лица… превратилась в лёд.

Лёд настолько холодный, словно он существовал еще до самого света, до того, как солнце согрело землю. Лёд из земель вечной зимы, лёд из тех уголков моей души, которые не знали пощады и сочувствия к этим тварям за то, что они сделали и продолжают делать с моими людьми.

Замерзая, дюжины солдат мигом падали на землю и разбивались о камни.

Мои волки носились вокруг меня, разрывая, топя и охотясь. А те, кто избежал их и устремился в небо — те замерзали и разбивались, замерзали и разбивались. Пока улицы не покрылись льдом, кровью и сломанными кусками крыльев и камней.

Пока крики моих людей не прекратились, а крики солдат не превратились в песню для моих ушей. Один из солдат поднялся из

раскрашенного в яркий цвет здания… Я знала его.

Аттор неистово хлопал крыльями, кровь невинных жертв покрывала его серую кожу, его каменные перчатки. Я послала водяного орла ему навстречу, но он был быстрее, проворнее.

Он избежал моего орла, и моего ястреба, и моего сокола, паря высоко, прорывая себе путь в воздухе. От меня и моей силы — от Кассиана и Азриэля, защищавших реку и большую часть города, от Амрен, использующей свою неведомую тёмную магию, чтобы заставить целые толпы разбиться насмерть без единого физического воздействия.

Никто из моих друзей не видел Аттора, свободно парящего в небесах.

Он бы улетел обратно в Хайберн — к Королю. Он решил прилететь сюда, чтобы возглавить войско. Назло. И я не сомневаюсь, что золотая королева-львица страдала в его руках. Как страдала Клэр.

«Где ты?»

Голос Риса прозвучал в моей голове, словно издалека, сквозь щель в моем щите.

«ГДЕ ТЫ?»

Аттор уходил. С каждым ударом моего сердца он поднимался всё выше и выше…

«ГДЕ…»

Я убрала в ножны иллирийский клинок и боевой нож и нагнулась, чтобы поднять стрелы, которые лежали на улице. Которыми стреляли в моих людей. Ясеневые стрелы, смазанные уже знакомым мне зеленоватым ядом. Кровавой порчей.

«Я именно там, где и должна быть,» — ответила я Рису.

А затем растворилась в небесах.

Глава 59

Я рассеялась на соседнюю крышу, стиснув в обеих руках ясеневую стрелу и высматривая, как высоко в небо взмыл Аттор…

— ФЕЙРА!

Я закрылась адамантовым щитом от его голоса, от него.

Не сейчас, не в этот момент.

Я смутно ощущала, как он бился об мой щит. Кричал на него. Но даже он не мог проникнуть сквозь него.

Потому что Аттор — мой.

Вдалеке, рвясь вперёд, ко мне, к Веларису, мир накрывала всепоглощающая тьма. Солдаты, встающие на её пути, больше не поднимались.

Мой мейт. Воплощенная смерть. Торжествующая ночь.

Я снова заметила Аттора, поворачивающего к морю, к Хайберну, но всё ещё летящего над городом.

Я рассеялась, бросая своё сознание прямо к нему, как сеть, соединяющую наши умы, используя связь, как нить, которая вела меня сквозь время, расстояние и ветер.

Я зацепилась за жирное пятно его злобы, концентрируя свою сущность, фокусируясь на самом его ядре. Настоящий маяк извращённости и мерзости.

Когда я возникла из ветра и тени, то оказалась прямо над Аттором.

Он вскрикнул, а его крылья изогнулись, когда я врезалась в него. Когда я всадила отравленные ясеневые стрелы в каждое из крыльев. Прямо в главную мышцу.