Дворцовые интриги и политические авантюры. Записки Марии Клейнмихель
Шрифт:
Вид этой 83-летней старухи, черты лица которой сохранили следы былой красоты, ее гордая осанка, плавные движения, весь ее вид и занимательная беседа с ней перенесли меня в давно прошедшее время моей молодости.
И если я ей, быть может, показалась невнимательной и рассеянной, то это лишь оттого, что я мысленно переживала славное прошлое, как ярким лучом на мгновение озарившее темное царствование последних Бурбонов в Сицилии [133] .
Пятнадцать лет тому назад, во время моего пребывания в Неаполе, совершила я нечто вроде паломничества, съездив в автомобиле в Гаету.
133
Созданное при объединении Неаполитанского и Сицилийского королевств Королевство Обеих Сицилий существовало в период 1816–1861 гг. и было самым большим по территории из государств Апеннинского полуострова. Название «Неаполитанское королевство» неофициально
Владелец гостиницы, где я остановилась, рассказывал мне, что его отец принимал участие в защите Гаеты от пьемонтских войск. Гаета — маленький городок с 15 000 жителей — находится в десяти километрах от Капуи и в пятнадцати от Неаполя.
В Гаете по приказу Марка Антония был убит Цицерон. Там показывают туристам руины под названием Торе д'Орланде и гробницу Цицерона.
В столовой висел большой портрет восемнадцатилетней королевы в белой накидке и калабрийской шляпе. Я еще в Минске, будучи ребенком, любовалась этим портретом, копии с которого проникли в отдаленнейшие углы России. Королева была сестрой австрийской императрицы, а также графини Трани, несчастной герцогини Алонсонской и принцессы фон Турн унд Таксис. Она принесла с собой свежую струю воздуха баварских гор в удушливую атмосферу неаполитанского двора, где были в порядке вещей деспотизм и ханжество и где все опиралось на полицию и на грабеж.
Молодая баварская принцесса оказалась весьма зоркой королевой. Она сделала попытку уговорить своего супруга дать народу требуемые им реформы, но эта попытка встретила враждебное отношение со стороны священника короля Франца III, патера Борелли. «Какая каналья этот патер Борелли! — восклицал, потрясая кулаком, хозяин нашей гостиницы. — Сколько зла принес он нашей родине. Если бы не он, несомненно, были бы мы в союзе с «Regalantuomo»». Ввиду того что отец его принимал участие в защите Гаеты, он стал мне рассказывать некоторые подробности. Как оказывается, туринский кабинет действительно сделал такое предложение. То, чего Франц III не хотел отдать добровольно, было у него отнято силой совершенно так, как когда-то у Людовика XVI и затем у Николая II, у которых силой было взято то, что они должны были бы отдать добровольно. Но король Неаполитанский слишком долго колебался, и его запоздалые уступки требованиям народа уже не были в силах удержать победоносного шествия Гарибальди.
Если королеве Марии-Софии не удалось спасти трон своего супруга, то она все-таки сумела пасть величаво и с блеском, и пятимесячная осада Гаеты, начавшаяся и кончившаяся тринадцатого числа, останется навсегда блестящей страницей в военной истории всех народов. Если генерал Боско был главой этой геройской защиты, то королева была ее душой. День и ночь она бывала в траншеях, ободряла офицеров и солдат, разделяла с ними их лишения, опасности, ухаживала за ранеными, помогала хоронить убитых.
Учителя истории до революции в России говорили своим ученикам, что георгиевские кавалеры должны были гордиться, имея в своем числе неаполитанскую королеву.
«Tack sa Mycket!» [134]
«Tack sa Mycket!» С этими словами покинула я шведский пароход, привезший меня из большевистского ада в гавань Стокгольма, где я, наконец, вздохнула полной грудью.
«Tack sa Mycket!» были слова, произнесенные мной, когда я покидала эту гостеприимную страну. Прежде всего вспоминаю я при этом шведского посла в Петербурге генерала Брандстрема, моего старого, верного, спасшего мне жизнь друга.
«Tack sa Mycket!» — слова, которые я хотела бы сказать каждому шведу. В каждом шведе вижу я друга и спасителя моего.
134
Большое спасибо! (швед.).
Когда мне было восемь лет, я получила рождественский подарок — несколько книг; среди них были и исторические рассказы, начинавшиеся рассказом о Густаве Вазе, этом борце за независимость Швеции. Эта книга возбудила у меня впервые интерес к Швеции.
Некоторое время спустя, когда я прочла жизнеописание Марии-Антуанетты, я восторгалась графом Ферзеном, этим молчаливым, преданным обожателем несчастной королевы. Когда я в Петербурге встречала среди гвардейских офицеров молодых финнов шведского происхождения, я часто думала найти среди этих белокурых, молчаливых офицеров нового Ферзена или Густава Вазу. Значительно позже увлекалась я историческими повестями Вернера фон Гейденштама [135] .
135
Правильно Хейденстам, Вернер фон (Heidenstam, Verner von) (1859–1940), шведский писатель.
За несколько лет до войны познакомилась я с другим Гейденштамом, отцом моего друга Карла фон
Недавно фон Гейденштам выпустил в свет найденную им в секретных документах переписку Марии-Антуанетты с Ферзеном [136] .
136
Ганс Аксель Ферзен аккуратно собирал и хранил свою корреспонденцию и вел дневник. После своей смерти в 1810 г. он оставил безупречно упорядоченный архив, опись всей своей жизни, бесценную сокровищницу документов. Спустя полвека после его смерти один из потомков Ферзена, барон Клинковстрем, опубликовал переписку и часть дневников. Но тогда была издана не вся переписка. Исчезла часть писем Марии-Антуанетты.
Окна моей комнаты в Гранд-Отеле в Стокгольме выходили на большую площадь. На этой площади, как говорят, был убит граф Ферзен. Со дня смерти французской королевы никогда улыбка не озаряла его лица. Убит он был при следующих обстоятельствах: он собирался отправиться на похороны датского принца, наследника шведского престола. Холодный и высокомерный, с обер-церемониймейстерским жезлом в руке, в пудреном парике, с орденом Св. Серафима сидел он в раззолоченной карете, когда толпа набросилась на его карету, извлекла его оттуда и тут же на площади жесточайшим образом убила. Его политические враги, желая его погубить, распространили о нем слух, что он отравил наследника. Возле теперешнего Гранд-Отеля находился старый дворец графини Пипер, сестры графа Ферзена. Теперь этот дворец обращен в матросский клуб.
Шведов называют северными парижанами, и действительно, знать и высшие сановники этой страны в XVIII веке сильно увлекались всем французским. Их литература, искусство, привычки, воспитание находились под сильным влиянием Версаля. Оригинальным является тот факт, что это французское влияние должно быть приписано главным образом королеве Луизе Ульрике, сестре Фридриха Великого [137] . Она приказала выстроить свой дворец Дротнисгольм в стиле Людовика XV и ввела при дворе французский язык и французские моды. Вся шведская молодежь того времени ездила в Париж. Молодые шведские аристократы служили там в шведском королевском полку, молодые художники, скульпторы, архитекторы работали в парижских художественных мастерских.
137
Королева Людовика Ульрика фон Гогенцоллерн (1720–1782), супруга короля Швеции Адольфа Фредерика, младшая сестра короля Пруссии Фридриха Великого фон Гогенцоллерна.
Я уже упоминала о Розлине, написавшем много портретов членов семьи Романовых. Его ставят рядом с Ван Лоо и Натие. Назову также знаменитого художника Густава Лундберга, писавшего пастелью, выдающегося мастера, бывшего профессора Стокгольмской академии художеств; затем Таравала и скульптора Бухардона.
Луиза Ульрика выписала труппу французских артисток, ставивших в Стокгольме пьесы Мольера и драмы Расина и Корнейля.
В моей молодости я страстно увлекалась оккультизмом, так распространенным в свое время в Швеции. Приверженцы Сведеборга [138] произвели на меня глубокое впечатление, и я находила связь между влиянием госпожи фон Крюденер на императора Александра I и шведскими сектами XVIII века. Орден Розового Креста [139] , бывший в Швеции, напоминает мне по созвучию Красный Крест. Нельзя забыть исключительную любовь к ближнему, оказанную во время войны шведским Красным Крестом, во главе которого стоял брат короля, благородный, бывший образцом настоящего христианина принц Карл. Случайно секретарем у принца был мой племянник Эрик фон Стьернстед, которого я к искренней моей радости встретила в Стокгольме так же, как и его братьев и сестру, прелестную Марику. Я, к сожалению, не владея шведским языком, не могла читать ее романов.
138
Речь идет о шведском ученом, философе и теологе Э. Сведенборге (подробнее о нем см. именной аннотированный список).
139
Возможно, имеется в виду малоизвестная масонская организация в Швеции или орден розенкрейцеров — теологическое и тайное мистическое общество, предположительно основанное в период позднего Средневековья, в основе которого лежало учение, «построенное на древних эзотерических истинах», которые «скрыты от обыкновенного человека, обеспечивают понимание природы, физической вселенной и духовного царства». Розенкрейцеры ставили перед собой задачи всестороннего улучшения Церкви и достижение прочного благоденствия государств и отдельных лиц.