Двойная месть
Шрифт:
— Да. С такими развитыми бицепсами, — изобразила Памела. — Он мог выйти из того здания. — Она кивнула в сторону офиса миссис Беннет.
— Может быть, может быть, — неопределенно закивал бармен. — А имя не подскажете?
— Стив...
— А, ну да! — воодушевился Коллинз. — Речь о мистере Билонгене. Так бы сразу и сказали. Конечно-конечно! Как же! Мой постоянный посетитель.
— Даже так? — насторожилась Памела. Подумала, отхлебнула еще глоток, снова взглянула на собеседника. — А... он один у вас бывал или... в компании?
— Разумеется, один! — энергично перебил
— Хорошо, спасибо. — Даже если бармен наврал, пусть будет так. Даже если Стив бывал здесь и не один. — Он обещал прийти сюда, но не пришел... — Памела сама не поняла, как вырвалось у нее это признание. Но глаза Коллинза излучали такую готовность понимания, что казалось возможным рассказать ему все-все... Грог начал кружить голову, спазм в желудке потихоньку отпускал, язык развязывался сам собой.
Коллинз сочувственно вздыхал, перетирал ослепительно сиявшие бокалы, никуда не спешил, в баре было по-прежнему пусто.
Памела принялась рассуждать вслух сама с собой:
— А может, Стива просто кто-то засек и он выжидает, прежде чем явиться сюда?
— Это бывает, мисс. Это бывает. Не огорчайтесь. Лучше подождите, пока прояснится — на небе, на сердце...
— Вы поэт, мистер Коллинз?
— О, я всего лишь скромный бармен. Еще стаканчик?
— Давайте. Значит, Стив бывал здесь без женщин?
— О, что вы? Какие женщины? Нет, он всего лишь... угощайтесь.
— Спасибо. Что — всего лишь?
— Он всего лишь являлся оказать честь моему заведению и вот этому самому напитку.
— Замечательный напиток. Голова проходит, желудок проходит, все проходит. Жизнь проходит, мистер Коллинз.
— Ожидание не бывает слишком долгим для того, кто научился ждать.
— Ну вы даете! А говорите — не поэт!
— Это не я. Это мистер Билонген так говорит. Он всегда так шутит, когда я замешкаюсь с выполнением заказа.
— Он славный, правда?
— О да. Осторожнее.
— Простите, пролила.
— Ничего, я вытру. Да, мистер Билонген очень славный и веселый человек.
— Не пошутил ли он и сегодня?
— Не думаю, мисс. А вот и новые посетители!
Памела резко повернулась, едва удержавшись на высоком табурете. Но это был не Стив. С шумом вошла компания местных музыкантов — подкрепиться перед утренней репетицией. Коллинз мигом переключился на них, забыв о Памеле. Она вновь почувствовала себя одинокой, несчастной, никому не нужной. Однако еще оставалась капелька надежды. Ладно, подождем.
Но время шло, а Стив так и не давал о себе знать. Дотянув до конца напиток, Памела наконец ощутила всю тяжесть пережитой ночи. Глаза сами собой закрывались. Она была готова рухнуть тут же на стойку бара, лишь бы заснуть наконец. Стало ясно, что Стив не придет. Значит, обманул. Зачем?
Кое-как справившись с мобильником, она вяло вызвала такси и, не обращая внимания на суету вокруг, тяжело сгорбилась над столом. Кто-то заходил в бар, кто-то присаживался и говорил рядом, но никто не обращался к ней, никто ни о чем не спрашивал. Никому не было дела, где, как и с кем провела ночь
Уйдя в смутные хмельные думы, Памела вздрогнула, услышав призывное пение телефона. Судорожно нажала на кнопку вызова, жадно прильнула к трубке, но это всего лишь таксист сообщил о своем прибытии.
Шоферу тоже не было дела до проблем уткнувшейся в угол на заднем сиденье пьяной девушки в синей униформе, которая плакала всю дорогу до дома под яростно хлеставшим ливнем. Но дорога была недолгой, ливень кончился так же мгновенно, как и начался, и глаза у девушки, расплачивавшейся с водителем, были сухими.
Они остались сухими и тогда, когда открылась входная дверь съемной квартиры. Соседи отбыли на работу, и никому не довелось услышать, как громко раздались на пространстве чужой, неуютной, холодной комнаты горькие слова:
— Чтобы я еще раз кого-нибудь впустила в душу! Да будьте вы все прокляты!
Через полчаса в квартире наступила тишина. Лишь редкие всхлипы прорывались сквозь долгий сон.
17
К вечерней смене, которую предстояло отбывать уже в свою очередь, Памела проснулась вовремя и совсем в другом состоянии. Не нынешняя ночь и ее неожиданно оскорбительный финал припомнились ей в первую минуту пробуждения. Те спасительные мысли, которыми жилось в тихие одинокие дни в маленькой частной гостинице на побережье океана, сразу нахлынули мягкой бирюзовой волной, и отлично выспавшаяся Памела почувствовала себя почти счастливой.
Действительно, что толку цепляться за иллюзии? — спросила она себя. Все умерло, и эта неуместная орхидея — тоже. Так и должно быть. Каков даритель, таков и подарок. Долой иллюзии! Сегодняшняя ночь и рассказ этого забавного нелепого парня подтвердили, что в жизни надо быть хватким и жестким, иначе не добиться успеха. Но нет, он не такой циник, каким пытался себя представить.
Ну, черт с ним! Но как он смотрел, как он смотрел на нее, Памелу, лежа на столе! И тепло его крепкой руки... Он не хотел ее отпускать, это ясно. Но как объяснить все, что произошло потом? Вернее, то, чего не произошло? И за весь день так и не позвонил. Хотя как же он позвонит? Ведь он не знает номера телефона. Ну как бы там ни было, хватит о нем. Все прошло.
О чем я хотела думать? Да, я сидела вечером на песке, глядела в бесконечно накатывающие на пляж океанские серые волны и видела себя новой, счастливой, свободной. Вот это и называется реальный взгляд на вещи. Мне не нужна карьера, которую делают такой ценой, как этот Стив или Джеймс. Или эта Фло... Или даже мои бравые братцы. В конце концов, им это нужно, вот и пусть терпят все, что полагается.
А мне нужна тихая, спокойная, размеренная жизнь. Такая же спокойная и размеренная, как то океанское вечное успокоительное движение: прилив — отлив и снова прилив... Да, океан меня изменил. Он объяснил, как надо жить. Ни от кого ничего не ждать. Делать подарки себе самой, каждый день, каждый год, всю жизнь. Так и надо жить.