Двойник короля 17
Шрифт:
Вроде бы яд начал уменьшаться. Процесс шёл медленно, но верно. Чёрно-зелёная жидкость продолжала выделяться из пор кожи, изо рта, из уголков глаз. Так организм избавлялся от токсинов, выталкивая их наружу.
Елена вылила лечилку на рану, её сестра — в рот. После чего повторили, затем ещё раз. Пустые флаконы откладывались в сторону, на их место приходили новые. Зелья впитывались в тело Изольды, усиливая действие противоядия, ускоряя процесс восстановления повреждённых тканей.
В завершение сёстры перешли на восстановление
Оставил несколько флаконов на столике у кровати — на случай, если состояние ухудшится ночью. Потом просто позволил усталости взять верх. Тело расслабилось, сознание поплыло, проваливаясь в спасительную темноту сна.
Пришёл в себя от того, что меня толкали. Сознание возвращалось медленно, неохотно, выныривая из глубин дремоты.
Открыл глаза. Свет, проникающий через маленькое окошко, ослепил на мгновение. Пришлось прищуриться, постепенно привыкая к яркости.
Передо мной возникло лицо монгола. Бат? Его глаза, тёмные и проницательные, изучали с нескрываемым интересом. В них читалось что-то среднее между уважением и настороженностью.
— И тебе не хворать! — зевнул я. — Уже утро?
Попытался сесть, но тело протестующе заныло.
Он что-то заговорил на монгольском. Поток незнакомых гортанных звуков обрушился на меня. Бат тараторил быстро, жестикулируя и время от времени указывая в сторону окна. Я внимательно выслушал и потом помотал головой.
— Ни черта не понял, но было интересно, — ответил на его монолог.
— Он сказал, что уже день, — перевела мне Изольда. Голос прозвучал неожиданно.
Повернулся. Перевёртыш стояла на ногах. Ещё вчера она была на грани смерти, бледная, с тёмными прожилками яда под кожей. Сегодня же перед нами стояла совершенно другая женщина — полная сил, со здоровым цветом лица и ясным взглядом. Ещё и в монгольском платье.
Традиционный наряд из плотной ткани с вышитыми узорами обтягивал её фигуру. Яркие цвета подчёркивали смуглую кожу и тёмные волосы. Она выглядела как местная жительница, если не обращать внимания на необычные черты лица и странный блеск в глазах.
Улыбнулся в ответ. Облегчение накатило волной. Значит, противоядие сработало даже лучше, чем ожидал.
— Ты снова спас меня! — подошла женщина и попыталась обнять.
В её голосе звучала искренняя благодарность, глаза увлажнились. Шаг, ещё один, руки уже готовы сомкнуться вокруг моих плеч. В последний момент Изольда остановилась, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног. На лице появилась ироничная улыбка, в глазах мелькнул озорной огонёк.
— Видок у вас, граф… — подмигнула она. — Словно вы всю ночь охотились.
Сарказм в её голосе заставил невольно улыбнуться.
Монгол же снова что-то
— Говорят, рядом с поселением нашли джунгаров. Не меньше сотки, — перевёртыш не сводила с меня взгляд. — Шаман с ними был, ещё и всё для ритуала усиления воинов подготовлено.
— Правда? — поднял брови, изображая удивление. — И что с ними случилось?
Ух ты, почти синхронный перевод!
— Они мертвы! Все! Шаман откусил себе язык, а это считается для них великим позором, — сообщили мне. — Ещё нашли воинов. Точнее, то, что от них осталось. Их разорвали и сожрали звери.
— Нужно аккуратнее по ночам, — пожал плечами. Вложил в эти слова максимум искреннего беспокойства.
— Тебя не стали будить, потому что ты сражался и защитил поселение, хотя не должен был. Сухе благодарен и хочет тебя видеть перед тем, как мы отправимся.
— Так это не я, — повторил.
Монгол засмеялся. Его смех был коротким, резким, больше похожим на лай. Глаза при этом оставались серьёзными, изучающими.
— Сейчас, — поднялся. — Я готов идти.
— Подожди! — остановила меня Изольда. — В таком виде нельзя.
Пришлось умыться, и это оказалось проблемой. Женщина принесла деревянную миску с водой и кусок грубой ткани. Намочила и попыталась протереть моё лицо, но засохшая кровь держалась крепко, как будто приклеенная.
Через двадцать минут я почти сиял. Лицо и руки были чистыми, волосы расчёсаны и перевязаны в простой хвост. Мне даже выделили местную одежду. Бат принёс традиционный монгольский костюм — просторные штаны, длинную рубаху с запaхом и широкий пояс. Ткань была грубой, но прочной, с простыми геометрическими узорами по краям. Одежда явно видала виды, но выглядела чистой и целой.
Я не очень хотел её надевать, но мне порекомендовали, чтобы дальше не выделяться и не привлекать внимания. Согласился. Мать перевёртышей помогла переоблачиться в одеяние, ловко завязывая пояс и расправляя складки. Потом вместе с Изольдой и Батом мы направились в тот дом, где вечером у них был «праздник».
Некоторые местные жители провожали нас взглядами — любопытными, но не враждебными. Кто-то даже кивал в знак приветствия, особенно Бату. Видимо, история о таинственном спасении поселения от набега джунгаров уже разошлась по округе.
Внутрь зашёл только я. У входа в дом Бат и Изольда остановились, жестом показав, что дальше я должен идти один.
Сухе сидел на низком деревянном стуле, покрытом шкурами. Вокруг него — несколько старейшин, но он кивнул и отпустил их, как только я вошёл. Монголы покинули дом молча, лишь бросая на меня оценивающие взгляды. Последний из них закрыл тяжёлую дверь, оставив нас наедине.
— Русский, ты снова удивил, — тут же начал эмч.
— Не понимаю, о чём вы, — сделал невинное лицо.