Двойник короля 19
Шрифт:
— У тебя каналы в труху, источник не восполняется, тело всё на соплях держится, а ты куда-то собрался?
Алхимик говорил отрывисто, чётко, профессионально. Диагноз, а не вопрос.
— Да, — кивнул я.
Времени нет, а дел много. Враги не дремлют, император планирует следующий ход. Нужно действовать.
— Не, брат, я тебя сейчас чуть подшаманю, и потом уже иди снова рискуй. Готовсь!
Мышцы дяди Стёпы напряглись, лицо сосредоточилось. Рука потянулась к столику с инструментами, и что-то блеснуло
На этих словах меня выгнуло дугой. Спина оторвалась от кушетки, мышцы свело судорогой, зубы клацнули. Воздух застрял в лёгких. Диск внутри раскалился и начал пульсировать. Жар, обжигающий, нестерпимый, распространялся от груди к конечностям.
Сука… Лучше бы всё осталось, как есть. Боль нарастала — пронзительная, острая, невыносимая.
Вспышки, темнота — перед глазами танцевали цветные пятна: красные, жёлтые, фиолетовые. Мозг кипел от перегрузки.
Голос. Где-то далеко, размытый, приглушённый, словно сквозь вату. Не разобрать слов. А затем тишина, блаженная пустота. Отсутствие боли, отсутствие мыслей. Покой.
И так по кругу: вспышка, тьма, голос, тишина. Снова и снова, бесконечный цикл агонии и облегчения.
Открыл глаза, и свет резанул их. Моргнул. Комната плыла передо мной: очертания размыты, цвета слишком яркие.
— Ну здравствуй! — улыбался дядя Стёпа. — А я думал, ты всё.
Улыбка кривая, глаза усталые. Лицо осунувшееся, но довольное результатом — своей работой, моим выживанием.
— Что произошло? — спросил я.
Язык ворочался с трудом, горло саднило. Нужно выяснить, что со мной сделали, а то я этого засранца знаю.
— Ну, ты пару… десятков раз решил покинуть своё бренное тело, — дёрнул щекой алхимик.
Лицо исказилось в нервном тике, глаза на мгновение расширились. Вспоминал, переживал заново страх, напряжение, отчаяние.
— Это же нужно было умудриться запихать в себя божественный артефакт.
Последние слова прозвучали с благоговением, восхищением, почти религиозным трепетом. Взгляд дяди Стёпы упал на мою грудь.
— Что? — я поднял бровь.
Мозг отказывался обрабатывать информацию: «Божественный? Артефакт? У меня? Как? Когда? Почему?»
— Херня у тебя в груди, — постучал он по моему диску.
Его пальцы коснулись кожи — твёрдые, сухие, прохладные. От точки контакта разбежались мурашки.
— Я читал о таком, думал, что это легенды. А нет, оказывается, наш Магинский где-то умудрился и его откопать. Ты словно магнит для всего в этом мире.
Восхищение в голосе, зависть, лёгкое раздражение. Типичный дядя Стёпа — ругает и восторгается одновременно.
— Само вышло, — пожал плечами. — Информация!
Вопрос требовал ответа. Что это? Откуда? Какие свойства? Какие риски? Что мне с ним делать?
— Командир нашёлся, — скрестил руки на груди рыженький.
Глаза
— Нет по ним никакой информации. Мифы, легенды, что когда-то тут жили сверхсущества или боги. Маги сотого уровня, хоть таких и нет, — для них дети, которые курят в сторонке.
Руки алхимика описали широкий жест, глаза загорелись. Он рассказывал с воодушевлением. Древние тайны — его стихия.
— Очень информативно. Помедленнее, я записываю, — улыбнулся.
Ирония капала с каждого слова. Дядя Стёпа всегда любил растягивать рассказ, водить за нос, дразнить информацией.
— О! Сарказм. Значит, тебе лучше, — кивнул алхимик.
Я хмыкнул. Действительно лучше. Мышцы не болели, голова прояснилась, дыхание выровнялось, сил прибавилось.
— А то я думал, как проживу без твоего яда. Ладно, что там дальше? Потом эти боги что-то не поделили, как обычно. Ничем не отличаются от нас. Война была, кто-то сдох, кто-то нет. Текст, который я читал, кусками был, так что не обессудь. И вот после смерти от них остались божественные артефакты. Именно благодаря им и появились первые маги.
Снова жесты — размашистые, энергичные. Алхимик полностью погрузился в рассказ. Древняя история оживала в его словах.
— С чего ты решил, что это… Диск, он… — я поднялся.
На этот раз дядя Стёпа не остановил. Тело слушалось, мышцы работали, голова не кружилась. Прогресс.
— Ну, когда я решил его вынуть… — лукаво улыбнулся алхимик. — Мёртвому тебе он незачем. Правильно?
Глаза блеснули, губы изогнулись в ухмылке. Гордость за собственную логику, за практичность, за рациональность.
Вот же сука какая… Желание придушить рыжего вспыхнуло и тут же погасло. Без него я бы не выжил. Без его знаний, умений, наглости.
— Ну, в общем, у меня не получилось, — признался алхимик.
Разочарование в голосе, досада. Любопытство не утолено, тайна не раскрыта. Исследователь внутри него негодовал.
— И… ещё кое-что. Именно из-за этого я понял, что это именно божественный артефакт. Когда-то я даже их искал, но безуспешно.
Голос стал тише, серьёзнее. В глазах появилось нечто новое. Тревога? Вина? Страх? Алхимик что-то недоговаривал.
— Что произошло? — спросил прямо.
Я напрягся. Инстинкты намекнули об опасности. Что-то случилось, что-то плохое.
— Лампа.
Одно слово — короткое, тяжёлое, многозначительное. Имя друга, моего человека. Рыжего алхимика, которого по факту вырастил.
— Что с ним? — спросил я.
Сердце забилось чаще, холодок пробежал по спине. Предчувствие беды сжало горло.
— Его больше нет!
Слова упали камнем — тяжёлые, окончательные, безапелляционные. Смерть, конец, пустота…