Двойник
Шрифт:
Налив немного бренди в стакан, я приподнял ее и влил несколько капель сквозь ее сжатые губы.
Крепкий напиток оказал почти мгновенное действие: легкая окраска появилась на ее лице и, глубоко вздохнув, она открыла глаза. Заметив, что я ее поддерживаю, она сильно вздрогнула и откинулась назад на диван.
Нельзя сказать, чтобы это было особенно лестно для меня, но я решил на это не обращать внимания.
– Надеюсь, вам теперь лучше?
– спросил я с одобряющей улыбкой.
В ответ она взглянула
– Ну, что же вы не звоните и не зовете полицию?
– дерзко бросила она мне вопрос.
Она говорила низким, гортанным голосом, с легким иностранным акцентом.
Я в упор посмотрел в ее возмущенные глаза и спокойно ответил:
– Я принципиально против полиции! Кроме того, я не знаю, что ей здесь делать?! В конце концов, вы только испортили бюро.
Она не успела еще ничего ответить, как послышались шаги на площадке, и затем кто-то постучал в дверь.
– Кто там?
– спросил я.
Из-за дверей раздался извиняющийся голос Мильфорда.
– Это я, сэр! Мне послышалось, будто в вашей комнате что-то упало: я пришел узнать, не могу ли я быть чем-либо полезен!
Я заколебался, но затем подошел к двери и открыл ее, но так, чтобы лакей не мог видеть происходящего в комнате.
– Спасибо, Мильфорд, это пустяки! Я чилил воздушный пистолет, курок неожиданно спустился и попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра утром... Кстати, был кто-нибудь в мое отсутствие?
– Нет, сэр!
– ответил он и прибавил:
– Возможно, что я выйду опустить письмо, так что, если вы услышите шаги, не подумайте, что это грабители! Спокойной ночи, сэр!
– Спокойной ночи!
Я прислушивался до тех пор, пока не замерли в отдалении шаги Мильфорда, затем закрыл дверь на ключ и вернулся к посетительнице.
– Может быть, вы отдадите мне американский ключ, пока вы не забыли?
Она вскочила с дивана и посмотрела на меня, как прекрасный, затравленный зверек. Плащ упал с ее плеча и выступили изящные точеные формы, обрисованные обтянутым черным платьем. К кушаку был сристегнут кожанный мешочек, из которого она вынула ключ и, ни слова не говоря, швырнула его на диван.
– Благодарю вас. И, если это не будет нескомным вопросом, позвольте узнать, почему вам так хотелось меня застрелить?
Она бросила на меня взгляд, в котором были одновременно и удивление и отвращение.
– Вы притворяетесь, что ничего не знаете?
– презрительно проговорила она.
Я покачал головой.
– Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!
Ее очаровательные губы нервно дрогнули и она встала во весь рост.
– Я - Марчиа Солано!
– сказала она.
Я поклонился.
– Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.
– Вы
– крикнула она с горечью.
– Вас правильно назвали сатиром из Кулебры!
– Вот как!
– замети я.
– Вы меня смущаете: я и не думал, что люди могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания с вашей стороны?
– Что вы сделали?!
– воскликнула она.
Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в ней негодования.
– Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела покрыть могилу моего отца...
– пробормотала она, прерывающимся голосом и, закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.
Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.
– Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, - сказал я, - но я также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!
Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.
– О!..
– возмущенно крикнула она.
– Как вы смеете так говорить?! Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили... Посмотрите!
Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам, резко выделявшийся на ее белом нежном теле.
– Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза? Кто же вы?... Человек или дьявол?!
Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.
– Взгляните на меня, - сказал я ей серьезным тоном.
Она подняла голову.
– Похож я на человека, который лжет?
– проговорил я резко.
– Клянусь именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать, но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!
Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.
– Я... я тогда не понимаю, - проговорила она неуверенно.
– Но Гуарец...
– голос ее оборвался.
У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентельмен, о котором мне не мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела продолжать начатой фразы.
Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову, данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я несовсем точно исполняю свои обязанности.
– Хорошо, - сказал я, пожав плечами, - пусть будет так!... Вы можете спокойно покинуть этот дом, когда вам заблагорассудится! Кстати, - добавил я, вынув пистолет из кармана и протягивая его ей, - раз вы отдали мне ключ, я считаю своим долгом возвратить вам вашу собственность. У вас, вероятно, имеются еще заряды, но я доверяю вашей чести!