Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)
Шрифт:
– Уберите этого идиота!
– закричал Генрих и сам подскочил к Гарри и оттащил за ноги от края площадки. Гарри остервенело лягался, матерился и продолжал снимать. На помощь Генриху поспешил Блейк.
Воспользовавшись суматохой, я негромко приказал Доку:
– Спустись в кабинет главного инженера. В ящике с толом, между шашками, набор аэрозолей "Экспрей". Проверь эту чертову замазку. Этим "Экспреем" пользоваться очень просто...
– Я умею, - перебил меня Док.
– Вот как?
– поразился я.
– Ладно, как-нибудь расскажешь
Док исчез в темном дверном проеме. Генриху и Блейку удалось наконец оттащить Гринблата от опасного места. Тут он спокойно поднялся на ноги, перезарядил кассету, а отснятую отдал Блейку:
– Такого еще никто не снимал! Эти кадры обойдут весь мир!
Генрих извлек из кармана австрийский "глок" и приставил ствол ко лбу Гарри:
– Если вы, мистер Гринблат, еще хоть раз включите камеру без моего приказа, я буду вынужден вас пристрелить.
– Да пошел ты!
– отмахнулся Гринблат.
– Меня и не такие расстреливали!
– Он больше не будет снимать без вашего разрешения, - пришел на выручку напарнику осторожный Блейк.
– Всем отойти к стене реакторного зала!
– приказал Генрих. Освободить площадку!
Со стороны Мурманска послышался рокот вертолетного двигателя. "Ми-1" приблизился к станции и круто пошел на посадку. Снизу грохнула очередь и словно бы захлебнулась. Пилот вывел легкую машину точно на центр освещенного пятачка.
– Всем оставаться на своих местах!
– крикнул Генрих и побежал к вертолету, двигаясь спиной навстречу воздушным вихрям.
Двигатель заглох, лопасти остановились. Из вертолета выпрыгнул пилот крупный смуглый молодой человек с пышными черными усами. Почему-то не в форменной шинели "Аэрофлота", а в длинном сером плаще. В руке у него был довольно увесистый дюралевый атташе-кейс. Он помог выйти пассажиру. Тот был пониже ростом, узкоплечий, заметно старше. Тоже в плаще, в широкополой шляпе и в темных очках, закрывавших половину лица. Генрих подошел к вертолету и о чем-то довольно долго говорил со старшим.
За моей спиной появился Док, прошептал в ухо:
– Тол - муляж. Замазка - пластит. Не чешский аналог. Семтекс. Ливийского производства. Он в ходу у всех арабских террористов. Ты понял, что я сказал?
– Да.
– Остается надеяться, что в детонаторах вместо взрывчатки действительно пластилин.
– Можешь не надеяться. В детонаторах - тетрил.
– Уверен?
– Да.
– Откуда ты знаешь?
– Случайно узнал, я тоже любознательный человек.
– Тетрил, - повторил Док.
– В каждом детонаторе граммов по сто. Этого хватит, чтобы подорвать танк. И в сумке килограммов пятьдесят семтекса. Нужно немедленно что-то делать!
– У нас есть приказ: "Никакой самодеятельности".
Док хмуро отошел, а его место заняла Люси Жермен:
– Какие проблемы, Серж?
– Да так, мелочи жизни, - неопределенно отозвался я.
– Взрывчатка настоящая?
– быстро спросила она.
– Я не про тол, а про
– Да. И детонаторы настоящие.
– И взрывное устройство настоящее. А я-то сокрушалась, что в России кругом туфта. Нет, оказывается. Твои действия. Ковбой?
– Никаких.
– Почему?
– Приказ.
– Ладно, выкрутимся. У меня другой приказ.
– Какой?
– Действовать по обстоятельствам.
Генрих закончил переговоры, натянул на голову и лицо черную "ночку", такую же, как у нас, и обернулся к присутствующим:
– Господа корреспонденты, можете снимать! Оба прибывших сбросили плащи и оказались в камуфляжных военных формах. На груди у молодого висел короткий десантный "Калашников". Старший откинул в сторону шляпу, надел буро-зеленую фуражку чеченского полевого командира и предстал перед камерой Гарри и фотообъективом Крамера. Генрих не без торжественности произнес:
– Разрешите представить вам, господа: командующий армией освобождения Ичкерии, национальный герой Чеченской Республики полковник Султан Рузаев!
Вспыхнула красная сигнальная лампочка на камере Гринблата, со скоростью стробоскопа заработала фотовспышка Крамера.
– Внимание!
– раздался снизу усиленный и искаженный громкоговорителем резкий мужской голос.
– Говорит представитель Федеральной службы безопасности России полковник Голубков. Станция окружена. Сопротивление бесполезно. Предлагаю лицам, захватившим первый энергоблок, немедленно сдаться.
Рузаев что-то приказал по-чеченски своему молодому спутнику, тот подбежал к вертолету и вернулся с радиомегафоном, точно таким же, какими на митингах пользовались ораторы.
– Сейчас я ему отвечу, - со змеиной улыбкой на тонких губах пообещал Рузаев.
– Отвечу я, - возразил Генрих.
– Ваше слово - еще впереди..
Он взял мегафон и подошел к краю площадки:
– Говорит представитель командующего армией освобождения Ичкерии Султана Рузаева. Полковник Рузаев не намерен вести никаких переговоров с полковником Голубковым. Он будет вести переговоры с полномочным представителем Президента России. Предостерегаю полковника Голубкова от попытки захватить станцию силой. У нас в заложниках находится весь персонал первого энергоблока, и среди них главный инженер станции. После каждого выстрела, произведенного по станции, мы вынуждены будем убивать по одному заложнику. Основа для переговоров будет предоставлена вам в ближайшее время. На этом наши местные консультации прекращаются.
В подтверждение своих слов Генрих бросил мегафон вниз и обернулся к корреспондентам.
– А теперь, джентльмены, прошу пройти в кабинет директора АЭС, пригласил он.
– Полковник Султан Рузаев сделает там официальное заявление.
Ко мне наклонился Арнольд Блейк:
– Серж, ты уверен, что это проверочный захват станции?
– Какая тебе разница?
– ответил я.
– Главное, что это "прайм-тайм".
Блейк с сомнением покачал головой:
– Это не прайм-тайм. Это, как у вас говорят по-русски, полный п....ц!